Гули: братство непокоренных
СНАЧАЛА БЫЛ ХАЗА
Уже на подступах к высокогорному селению Гули (Хьули – буквально с ингушского «в лесу») хорошо видны остатки башен. Показать и рассказать о них мы попросили Адама Илиева – племянника старейшего жителя Ингушетии Аппаза Лоросовича Илиева.
История возникновения поселения передается столетиями от дедов – внукам. Но точно сказать, в каком году основано Гули, затрудняются даже специалисты. А по народным преданиям, историю селения открыл горец по имени Хаза из села Эгикал. Говорили, что место для своего нового дома он искал долго, обошел все земли нынешней Ингушетии, пока не добрался сюда. Его привлекла обширная территория для пастбищ. Кроме того, рядом была вода и дремучие леса (в достатке сырье для строительства). И при этом казалось бы идеальное место для жизни не было занято.
Хаза занялся животноводством. Стада становились все тучнее, а он богател. К нему устремились родственники. Начали расти замковые комплексы. Появились и завистники, и враги. По преданию, в один из дней, когда Хаза отсутствовал, его семью и стада увели. Он догнал и обогнал злоумышленников, устроил им засаду, убив многих. Но тетива подвела меткого стрелка – оборвалась. Спасла мужа и себя его верная супруга. Она подсказала, где запасная. Хаза быстро натянул ее и обратил противника в бегство. Вернее, тех, кто остался в живых. С женой они вернулись домой.
Хьули считается родовым селением трех десятков ингушских родов. Среди них называются Борзиевы, Илиевы, Дзауровы, Келиговы, Укуровы, Чахкиевы, Халухаевы и другие. Адам озвучивает версию происхождения рода Хадзиевых: они пошли от Хаза.
ВО МНОГОМ – ПЕРВЫЕ!
Гули, как и многие горные селения, делится на две части: верхняя и нижняя. О том, что начиная с 17 века селение было крупным политическим, духовным и культурным центром горной Ингушетии, сегодня можно судить только по документальным свидетельствам, сохранившимся воспоминаниям. Безмолвные свидетели былого величия – камни, разбросанные по склонам. Когда-то здесь, рядом с башнями, стояли храмы и усыпальницы.
В Верхних Гули видны основания и части стен четырех боевых и пятнадцати жилых башен. Рядом – много пристроек разной степени сохранности, немало храмов-святилищ: Зодцах-Ерда, Ткъамыж-Ерда и иных. С Ткъамыж-Ерда связана еще одна интересная легенда: божество явилось горцу из Хьули – Борцу в облике козла. От него исходило сияние – «лир». Козел поднялся на вершину далекой горы и объявил горцу о своем божественном происхождении. В подтверждение сего Ткъамыж-Ерда рассказал, как, где, когда стоит проводить религиозные праздники и обряды в его честь.
Адам приводит еще один интересный факт, свидетельствующий об особом значении селения в стародавние времена. Есть предания, что первый таравих (намаз) в горной Ингушетии был сделан именно здесь. Причем проводил его легендарный в народе мулла-андиец Мурдал Хаджи. А благословение он получил от самого Кунта-Хаджи Кишиева. Провидец задолго до этого момента предсказал, что он будет проповедовать в труднодоступном месте.
Как следует из открытых источников, хьулинцы славились не только как отличные воины и стражники, но и как оружейники (в том числе делали порох), строители. Причем знали их не только в родном краю, но и на всем Кавказе.
О том, что в Верхних Гули кипела ремесленная жизнь, дают представление некоторые, пусть значительно разрушенные, остатки. Недалеко от столпообразного святилища видны штольни-карьеры. В этих местах шла добыча извести, серы, селитры. Кое-где остались камни от кузен: в горах всегда ветрено, отличные естественные условия для работы горна.
НЕПОБЕЖДЕННЫЕ
История разрушения Гули показательна. Нравы Кавказской войны, как ни ужасно это звучит, иного развития событий не могли определить. В 18–19-м веках Кавказ оставался территорией битвы за умы горцев. Империя отправляла в Горную Ингушетию миссии, задачей которых было распространение идей христианского учения. Но миссионеры не имели ни малейшего представления о том, как вести себя. Кроме того, они совершенно не имели представления об обычаях, традициях и нравственности горцев. Сохранились предания о том, как хьулинцы враждовали с чужеверцами. Адам рассказал о том, как Хаза убил семерых миссионеров, которые даже сулили деньги горцам, принявшим христианство. Он открыто сказал соотечественникам о своем поступке и стал дожидаться решения старейшин о своей собственной судьбе. А они постановили следующее: Хаз должен выдавать ежегодно за каждого убитого дань (живностью). Решения схода старейшин выполнялось неукоснительно. Несогласные с таким положением дел изгонялись из селения. И для них это было больнее и мучительнее приговора к немедленной смерти.
Непокорство Хаза и его земляков империя пыталась задушить на корню. И в 1832 году очередная карательная экспедиция царского самодержавия практически сравняла с землей Хьули. Генерал Розен 15 июля в том же году доносил в Петербург о действиях войск против горцев: «Хьули сожжено, пашни оного потравлены, три крепкие каменные древние башни, служившие для жителей лучшим убежищем, подорваны порохом… Следы разрушений видны до сих пор. По всему склону лежат белые камни взорванных башен».
Как следовало из донесения, селяне ушли в недоступные скалы Матхохского и Гайского хребтов. Тех, кто не успел отступить, военные отдали на растерзание одному из осетинских племен. Но многие, особенно женщины, предпочли смерть мучениям: они бросались в пропасти, видя неизбежность плена.
Генерал был уверен, что Гули побеждено. Вокруг – разорение и пустота. Земли были отданы соседним обществам.
Однако хьулинцы победоносно вернулись в родное селение через два года, начали налаживать жизнь заново. Как сегодня говорят исследователи, Хьули – одно из немногих родовых селений Ингушетии, которое практически никогда жители не покидали надолго.
Вот только башни… так и остались обезглавленными…
КАМНИ ГУЛИ
Об истории селения и людях, которые жили здесь в разные времена, Адам знает много. Он говорит, что в Гули поднимались многие по самым разным причинам: из-за кровной мести, природных катаклизмов, эпидемий чумы, холеры и т.п. Хьулинцы были сильны братством. В условиях постоянных угроз и опасности они сплачивались, чтобы выживать.
Вместе с Адамом мы осматривали башни Хадзиевых, а за ними – Илиевых. Хадзиевы свои реставрируют. Между родовыми замковыми комплексами раньше была стена братства. Адам показал нам ее месторасположение.
У него дома есть бесценная находка из Гули – камень, который устанавливали на верхушке башни, завершая строительство. Будто точку ставили. Кстати, факт сходства ингушских башен и мечетей был подмечен задолго до принятия горцами Ислама. Интересно, что их вход был направлен на Киблу (в сторону священной Каабы в г. Мекке в Аравии).
Показал нам Адам и «камень Аушева». Не хочу верить, что это все, что осталось от их башни в этом месте… И очень надеюсь, что настанет время собирать камни родовых комплексов, и восстанут они снова, цепляя крышами облака. Не опоздать бы только…
ИЛИЕВСКАЯ ПОРОДА
Гули сегодня – один из крупных населенных пунктов Джейрахского района. Здесь полсотни домов, проживает более 300 человек. Для сравнения: по переписи 1891 года было почти в два раза меньше. Хьулинцы живы всем врагам назло! Село растет и строится, появляются дороги и социальная инфраструктура. И это здорово: есть продолжатели истории этих славных мест!
Адам, казалось, не знал усталости, открывая нам все новые и новые факты из истории Гули. Высокий, легкий, он смотрит на родные места спокойно и гордо. Вот уж действительно илиевская порода.
А чуть раньше, возвращаясь с Пялинга, мы встретились и с внуком Аппаза Лоросовича – Мустафой. Он пас овец. Отметила очевидное сходство обоих со знаменитым ингушом и вспомнила, как общалась с ним. Судьба благосклонна ко мне. У меня была возможность не единожды приехать в гости и обнять старейшего жителя России из селения Гули. Он покорил своей органичностью. Ему 120 лет. До недавнего времени практически каждый день у него был рабочий. Держал отару, обрабатывал огород. На столе – продукты, выращенные своими руками. Но главное, у старожила потрясающая энергетика. Рядом с ним заряжаешься – позитивом, энергией, добролюбием.
Он поразил меня жизнелюбием, естественностью, умением понимать истинный смысл и видеть настоящие ценности. Он постиг их, обретя надежду, умение и желание жить. Мимо проходили эпохи потрясений – революции, войны, реформы, смены формаций, политические потрясения сменяли друг друга как по расписанию. А осанистый горец видел мир с другого ракурса. Он на одной волне с природой и горами. На поляне, где он до 118 лет косил траву для своих барашков, растет 800 (!) трав. Именно их ест барашек, которого потом с благодарностью Создателю вкушает дедушка. Слишком просто? Немудрено? Но ведь вспомните, что образ канонических старцев складывался так же: они находили гармонию с миром, с душой и в конечном итоге со всеми людьми, отодвигаясь от цивилизации, отрешаясь от собственной материальной озабоченности. «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день», – вот то, что определяет их ожидание от мира. И один из них – Аппаз, который становится героем СМИ в 120 лет. Удивлена ли я? Нет! Ведь он ингуш, и это многое объясняет. Хвала Создателю за это знакомство!
НЕГЛЯНЦЕВАЯ ИНГУШЕТИЯ
А потом к нам присоединился Магомед Илиев. Он живет здесь с 1957 года. Родился в Ангуште (Тарское). Он рассказал, как после депортации семья возвращалась из села Камышин Кустанайской области (Казахстан) в Гули. Их заняли тогда хевсуры. По его словам, через три дня после возвращения ингушей старший из грузин приказал «освободить ингушские места».
Магомед – учитель начальных классов. Жил на одной половине дома, а на работу ходил – во вторую: начальная школа находилась прямо у него дома.
У него два сына и три дочери (сейчас остались две). Обе имеют высшее образование, хорошую работу на «равнине». А здесь, в горах, жизнь идет по своим законам – таким естественным и четким, что совершенно не хотелось покидать эти места.
Недалеко от башенного комплекса Бялган (строения 12–15-го веков) мы увидели переносные ульи. Объявили привал: очень хотелось получить эти замечательные кадры! Стали знакомиться, и снова – кругом все наши! Мовсар и Хас-Магомед Илиевы – наши новые знакомые с горной пасеки. Мовсар – родной племянник Аппаза Лоросовича.
В этом благословенном краю казалось, что величественная Ингушетия находится от меня на расстоянии вытянутой руки. Действительно, можно сколь угодно много говорить о достижениях республики, показывать товар лицом в буквальном смысле слова – ботинки и другие изделия из рыбьей кожи, которую умеют обрабатывать только в Ингушетии, – давать глянцевые картинки с хлебоуборочной кампании или с татами (хлеб и борцы – проверенные, если не сказать изъезженные, пиар-ходы). Но оставит самое неизгладимое впечатление при знакомстве с этим краем другое. Самая достоверная картина неизведанной и далекой Ингушетии – Г1алг1айче – эта: башни, горы, а рядом – их покорители и устроители. Труженики и созидатели, которых Всевышний награждает долголетием за умение жить в ладу со всем миром, быть заодно со всеми людьми.
