Ручная работа
СТАЛИНСКИЙ ПРИЕМ
Признанный «целитель» башен принимает нас в рабочей обстановке. Вокруг – стеллажи книг от пола до потолка, на письменном столе – папки. Несмотря на их множество, документы хранятся в полнейшем порядке: один к одному. Так же и фотографии. Все четко пронумерованы. Я слушаю его и понимаю: вот оно, обыкновенное чудо! Уникум с типичной ингушской судьбой. Но – обо всем по порядку!
Солт-Мурат живет в Гамурзиево. Это пригород Назрани. Река Назранка соединяет эти два населенных пункта. Фамилия Богатыревых одна из самых распространенных в селении Гамурзиево. Было 16 дворов, сейчас – 44! Для Солт-Мурата это село родное. Он родился здесь в 1939 году. Когда я увидела дату его рождения, то подумала об ошибке. Такого не может быть! Передо мной сидел мужчина, которому невозможно было дать больше пятидесяти лет! Явно, что цифра 3 – это ошибка, «хвостик» должен быть повернут в другую сторону.
Его дед по матери (мать в девичестве также представительница одной из самых известных ингушских фамилий – Мальсагова) Сосламбек Учос-Хаджиевич преподавал в местной школе. Но молох коллективизации задел и его. В тридцатые годы прошлого столетия семью причислили к кулакам. Это грозило полным разорением и даже высылкой. Он сумел вырваться, а вернее, сбежать в Москву. Две недели просился на прием к Сталину (одному Богу известно, как сумел пробиться в его приемную!). И ведь смог! Образованный, стойкий и настойчивый ингуш попал-таки к «вождю народов» на прием. Он не скрывал эмоций и возмущения, когда спрашивал, как можно семью, в которой 12 человек и с поголовьем в четыре барана, назвать кулаками?
Вернувшись из Москвы, он не сразу пришел домой. Засел на противоположном берегу речки Назранки и наблюдал, что происходит в его дворе. Зашел, только когда увидел, как глава сельского поселения возвращал назад черепицу, которую содрали с раскулаченного дома.
КАЗАХСТАН
Потом были предвоенные трудовые будни, воскресенье, перевернувшее всю жизнь, – 22 июня 1941 года – и всеобщая мобилизация. Дядя Солты-Мурата по матери был лейтенантом. Каким-то образом он узнал заранее о предстоящей депортации. Солты-Мурат, которому тогда было четыре года, навсегда запомнил его фразу, сказанную дядей в разговоре со своим отцом, дедушкой Солты-Мурата: «Ты так уважаешь Сталина, а вот теперь готовься в Сибирь». Детским острым чутьем он почувствовал страшное и неизбежное горе, надвигающееся на дом. Сначала вместе с семьей четырехлетнего «врага народа» сослали в Кустанайскую область, потом в Джамбульскую… Что больше всего запомнилось? Холод – жуткий и беспощадный. Редкие солнечные дни.
В 1958 году, как только ингушам разрешили вернуться в родные села, отец срочно отправил его на родину: «Поезжай и скажи, чтобы на нашей земле никто не строился, мы вернемся». К этому времени он уже получал среднее специальное образование в Горно-промышленном училище (Кустанайская область). Его первая рабочая специальность – мастер станочного бурения.
В то время обязательной была отработка – подтверждение диплома работой по специальности. Он отработал по полной. Как молодой специалист в 1959 году бурил артезианскую скважину на Байконуре, где шло строительство первого советского космодрома. До этого воду строителям стратегического объекта привозили издалека – за 70 км от места стройки. Так что можно констатировать, что и к освоению космоса причастен наш ингуш. Кстати, тому, чтобы казахская земля стала цветущим краем, способствовали снова вайнахи, которым она предоставила кров. Это тоже правда. Впечатления о событиях полувековой давности Солт-Мурат сохранил до сих пор. Словно вчера было. Солдаты-стройбатовцы жили в землянках. Единственным домом, сохранившим признаки цивилизации, был тот, где готовили еду и пекли хлеб для строителей.
В 1960 году он ушел служить. Срочником был 3 года и 2 месяца. Служил в сибирском городе Канске. Армия оказалась суровой школой жизни. Он на всю жизнь запомнил, как перед демобилизацией он и трое товарищей были командированы в село Бор на берегу Енисея. Им было приказано поставить телевизионную вышку и уложить металлические листы на взлетной полосе местного аэродрома. Это была адская работа! Безжалостный климат и тяжелейший труд – вот такими были его армейскими будни практически до момента долгожданного приказа о завершении срочной службы.
БОЛЬШАЯ СТРОЙКА
После армии Солт-Мурат окончил Красноярский политехнический техникум, став дипломированным строителем и теперь уже не с одним десятком сданных объектов промышленного и гражданского назначения: Красноярский механический завод, сырозавод… Занимал различные руководящие должности.
А в 1970 году из дома пришла телеграмма: отец при смерти. Он вернулся в Ингушетию. Здесь-то и нашла его главная работа. Та, к которой готовил Всевышний, – реставрация и восстановление башенных комплексов. Начиналось все на уровне реставрационного цеха. Лично секретарь обкома А. Г. Гойгов предложил Солт-Мурату и еще одному специалисту Баширу Местоеву, прибывшему из Алма-Аты, заняться возрождением средневековых каменных памятников архитектуры. Когда Гойгов предложил одному должность начальника цеха реставрационных работ, то сошлись во мнении, что им должен стать старший по возрасту Башир Местоев, а его заместителем будет Солт-Мурат Богатырев. Так и произошло погружение Солт-Мурата в башенную архитектуру. Он изучал все и досконально, причем не только башни, но и их инженерную инфраструктуру: каменные дождевые отводы, дорожки… Он выяснил такие тонкости, которые многим казались просто причудами, не предметом для обсуждения. Солт-Мурат точно установил, что в составе раствора башен была известь (цемент не использовался!). Она перед применением долгое время выдерживалась, потом гасилась. Он изучил секреты конструирования внутренних межэтажных перекрытий. Зодчие тщательно просчитывали, где на стенах необходимо сделать специальные выступы. В них потом вставляли балки. Дополнительные точки опоры устанавливались на центральном четырехгранном столбе в середине башни с массивным основанием и каменными подушками. Они были на разной высоте.
С ВЫСОТЫ ПЕРВОЙ БАШНИ
За длительным подготовительным этапом – исследования, изучения – последовала первая реставрация. Первыми объектами стали башни в селении Эрзи – боевая и жилая. Для Солт-Мурата настало ответственное время показать уровень подготовки и знаний.
Аул находился на бойком месте: рядом ущелье Аланские Ворота – важный проход через Главный Кавказский хребет. И его облюбовали многие, достаточно заметить, что здесь сохранилось до десятка боевых и около 50 небольших жилых башен и стен (по большей части разрушенных).
У Эрзи была слава богатого аула. Ведь чем состоятельнее род, тем выше и безопаснее строили его представители укрытие для себя. В первую очередь поражают боевые башни. Их высота достигает 30 метров. В основании – каменные блоки размером больше человеческого роста. Можно представить, какими сильными были камнетесы, если к месту строительства тащили громадину 12 быков. Кстати, сами хорошо обработанные камни ценились исключительно дорого. Облака чиркают о пирамидально-ступенчатые крыши башен. Их делали из сланцевых плит, водружая сверху крупный конусовидный камень.
С Эрзи начался реставрационный путь моего собеседника. Он произносил названия башен, на которых работал, а у меня перед глазами вставали эти комплексы. Они даже не национальное богатство, а достояние планеты, глядя на которые, приезжие туристы не могут сдержать возгласов восхищения и восторга. Некоторые настолько глубоко потрясены, что не могут сдержать слез: величие башенных комплексов доказывает, насколько талантливы были мастера, вписавшие свою ярчайшую страницу в историю мировой архитектуры. Солт-Мурат участвовал в реставрации двух башен в Таргим, в Вовнушках (один из самых ярких и экзотических оборонительных башенных комплексов, не так давно признанный всенародным голосованием рукотворным чудом России). Кроме того, восстанавливал культовые постройки: Храм Мят-Сели на Столовой горе, Храм Тхаба-Ерды, святилище в Хамхи, («Кашков»: каш – могила, ков – двор), Альба-Ерды (напротив Таргима, на противоположном берегу реки Ассы), а также архитектурные объекты селения Пуй. Не все объекты удалось отреставрировать до конца. Например, у Тхаба-Ерды сверху пока только временное черепичное покрытие. К сожалению, за годы забвения теперь приходится платить втридорога. И средств в достатке на все объекты нет…
ПРОТИВ «БИТВЫ» НА КОСТЯХ
Но сам он с трепетом вспоминает работу на башенном комплексе Эгикал. Именно там располагается комплекс Богатыревых с хорошо сохранившейся родовой башней. Именно Эгикал, как утверждают историки, был столицей средневековой Ингушетии, ее политическим, экономическим и культурным центром. Около сотни объектов насчитывалось здесь. Это помимо пристроек к ним. Ко всему – по периметру аул опоясывало двойное кольцо оборонительных стен. Тут жили ремесленники: гончары, оружейники, строители, а также целители и миротворцы. Кстати, члены семьи Богатыревых уже в наше время приложили колоссальные усилия и добились переноса конструкций спортивной площадки и амфитеатра, где проводилось экстрим-шоу «Битва в горах». Эту идею трудно считать удачной (а называя вещи своими словами, назову ее просто бредовой), учитывая нынешний статус этой земли. Она располагается на территории Джейрахско-Ассиновского музея-заповедника. Так вот, Богатыревы добились переноса шоу с масштабной массовкой за пределы охранной зоны.
В качестве альтернативы Южное управление Министерства культуры РФ предложило руководству республики организовывать подобные мероприятия на территории Таргимской долины, где «подобные мероприятия проводились прежде». На мой взгляд, весьма сомнительное утверждение. Как могли идти «бои без правил» там, где всегда были очень четкие правила, адаты, по которым жили горцы? Нельзя осквернять священные камни Таргима в угоду толпе, которая придет любоваться на борющихся прилюдно в трусах (а это уже просто нонсенс для ингушей!) мужиков на фоне башен. Вот так втаптываются в грязь традиции, уважение к заветам предков! Я уже не говорю об уроне природе, на которой оттаптывается многотысячная толпа.
После обращения Богатыревых в Министерство культуры России в 2013 году Минкультуры РИ начало готовить документацию для включения башенных комплексов и памятников селения Эгикал в Единый государственный реестр объектов культурного наследия народов РФ. Обещанного, говорят, три года ждут, но и они истекли. Очень надеемся услышать хорошую весть в самое ближайшее время.
ДУША КАМНЯ
Сегодня у Солт-Мурата репутация высококлассного специалиста. Он приглашался для организации, проведения реставрационных работ и в других республиках и регионах: приводил в порядок башенный комплекс Хой в Чечне (увы, был разрушен во время войны), работал в музее Льва Толстого в ст. Старогладовской. Везде зарекомендовал себя как специалист с отличной подготовкой, скрупулезно и ответственно подходящий к строительно-сметной документации. А главное, он чувствует душу камня. «Камни есть не что иное, как зачарованная земля», – широко распространенное утверждение у специалистов. Солт-Мурат раньше многих увидел и разгадал то же, что понимали и его предки: природа ценит гармонию, задача человека – поддерживать ее везде и всюду, даже обустраивая личный комфорт.
Ученые утверждают, что старые вещи хранят информацию. Молекулы воды – отличные «коммуникаторы»: прекрасно помнят и передают информацию. Если руководствоваться тем же принципом, то трудно представить тот колоссальный объем данных, который хранят камни ингушских башен. Солт-Мурат – один из немногих, кто умеет чувствовать душу камней, понимает их. Подсознательно, интуитивно, но вполне отдавая этому дару отчет. Мы рассматриваем аккуратно сформированные папки. В них, помимо документов, фотографии: до и после реконструкции. Есть снимки с объектов, где он трудился с коллегами и друзьями. И первого взгляда достаточно, чтобы понять: они душу вкладывают в возрождение своих святынь, истинных ценностей. Ведь не количеством измеряется национальное достояние, а отношением людей к нему. Трудно сдержать эмоции, чтобы выразить огромную благодарность этому человеку – знатоку и труженику. Ингушу, для которого, как и для его предков, камень, уложенный на свое место, дорого стоит!
ИСТИНА РЯДОМ
Я снова изучаю корешки книг в кабинете Солт-Мурата. Он показывает мне самую первую, которая положила начало собранию его библиотеки. Она с историей! Когда он учился в Горно-промышленном училище в Лениногорске, однажды учащихся погнали жечь книги (была кампания по уничтожению «вредной» литературы). Его взгляд упал на эту книгу. Он спас ее, сунув за пазуху. «Кто ее только не читал потом!» – улыбается мой собеседник. Как истинный ингуш, не отпускает меня без подарка, ведь я впервые в его доме. Таков обычай. Он дарит мне книгу из своей библиотеки с символичным названием «Вайнахи» Г. З. Анчабадзе.
Из сыновей по стопам отца пошел сын Ибрагим. Он окончил Московский институт искусства реставрации. Зурабу тоже близки интересы отца: он историк по образованию. Ислам и Амир выбрали иное призвание: первый учится на юридическом, второй – будущий медик. Красавица-дочь Марем – выпускница сельскохозяйственно-го факультета ИнгГУ.
Молодые не торопятся стать родителями. У Солт-Мурата пока только один внук. Так и хочется сказать: «Ребята, ну что же вы? Дети не простят вам, что много времени потеряно для общения с ТАКИМ дедом». А власть предержащим хочется пожелать использовать опыт и мудрость Солт-Мурата. Он с грустью показывает благодарность от министра культуры Владимира Мединского. Поблагодарили и забыли. В республике сегодня он оказался не у дел…
Я спросила, любит ли он башни. Надо было видеть выражение его глаз, слышать, насколько чувственно прозвучало признание: «Безгранично». А ведь он сам бесценен. Этот ингуш, который трудился всю жизнь во благо всей такой порой несправедливой к маленькому народу страны. Он, как древний воин, охранял родную землю, воссоздавая вручную форпосты. Он возвращал башням величие и нерушимость, и этот вклад в национальную историю оценить только по официальным меркам нельзя. Это тот самый случай, когда величественное увидят и оценят в будущем – потомки нашего талантливого зодчего.
