Шейх Баматгирей-Хаджи Митаев (1овда)

Чем глубже я узнавала историю жизни шейха, интересные, а порой, просто необъяснимые факты из его биографии, тем сильнее росло убеждение – Богом избранные люди посылаются нам как шанс на спасение и нравственное исцеление в самые нелегкие времена.

Дано не многим

Историки расходятся во мнении, в каком точно году родился Баматгирей-Хаджи. Называется 1838 год. Семья, принадлежавшая к тейпу Гуни, жила в селении Автуры (ныне Шалинский район Чеченской республики). Его отец – Анзор – пользовался большим уважением среди вайнахов. Он сам познавал ислам и старался следовать предписаниям религиозного учения.

Сохранилась история о том, как Баматгирей-Хаджи был отмечен самим шейхом Кунта-Хаджи. Однажды тот с учениками проходил мимо сельского кладбища. На нем играли мальчики, в том числе Баматгирей. Он стоял, припав к могильной плите.

– Вы знаете, что он делает? – обернулся с вопросом шейх к мюридам. Выслушал их ответы и заметил:
– Он не просто так стоит там, он слышит то, чего не могут понять другие. И это дано не многим.

Так состоялось знакомство, которое переросло в покровительство Кунта-Хаджи мальчику. Семья была с достатком, что позволяло Бамат-Гирею получить духовное образование и посвятить себя служению Богу. Мюриды очень скоро убедились, что мальчик обладает сверхъестественными способностями. Они расценили это как печать Бога и обращались к нему с большим пиететом. Сам же Бамат-Гирей неоднократно поражал окружающих еще и глубоким знанием мусульманского вероучения, неоднократно блестяще выдерживая придирчивые экзамены алимов. А кроме этого ничто в поведении этого необыкновенного человека не говорило о его избранности и исключительности. Он был скромным человеком и аскетом в быту.

Кунта-Хаджи стал его духовным наставником. Шейх по время Кавказской войны выступал за примирение с русскими. Он видел прямую угрозу в превосходящем, сильном противнике. Однако у него было немало противников, прежде всего, из-за тактики, применяемой царскими войсками. Они регулярно совершали карательные операции в горские села и аулы, в ходе которых опасными врагами считались все вайнахи. Это порождало новую волну сопротивления. В конечном итоге, ссылка Кунта-Хаджи стала итогом его активной примиренческой деятельности, во время которой была сформирована четкая структура его последователей.

Баматгири-Хаджи впитал от учителя религиозные знания и наставления в распространении кадарийского тариката. Его проповеди стали примером добрословия. Он доносил истину мягко, ненавязчиво, убедительно и последовательно. И при этом не скрывал, что всю жизнь постигал ислам, сам был примерным учеником.

К 1овда (так шейха Баматгирея-Хаджи называли и по сей день называют в народе) обращались многие и с самыми разными просьбами. И в решениях каждой из проблем, он, как и его Устаз, призывал действовать обдуманно, прежде всего, заботясь о последствиях.

Исследователи ислама приводят историю, которая позволяет судить о силе духа Баматгири-Хаджи. После паломничества в Мекку в 1873 году он принимается за углубленное изучение Корана. И уходит в полное затворничество. Оно продлилось семь лет и семь месяцев. 1овда был уверен: только очищая свою душу и тело от всего, что могло бы навлечь немилость Аллаха, можно обрести истинное познание, получить ответ Всевышнего на свои молитвы.

С конца 80-х годов XIX века влияние Бамат-Гирея-Хаджи на чеченцев усиливается. Многие были поражены и покорены его выдержкой во время уединения. Кроме того, настроение чеченцев, пребывающих в состоянии постоянной войны, определило общую политическую нестабильность на Кавказе. Горцы увидели в учении зикристов (а имелись в виду последователи шейха Бамат-Гирея-Хаджи) шанс на обретение своих чаяний. Это сильно беспокоило царских офицеров, строчивших депеши в Санкт-Петербург.

В архивах сохранилось секретное донесение генерал-майора Орбелиани. Тот пишет, что 1овда «еще при жизни слывет за святого, что подтверждается тем, что каждое место, где совершил моление Бамат-Гирей-Хаджи, обозначено особыми отличительными знаками; так, почти по всему пути в ставку начальника 2-го участка в сел. Саясан мне приходилось встречать места, огороженные плетнем или забором, считающиеся населением священными, так как там молился Бамат-Гирей-Хаджи».

За исцелением

В 1910 году ситуация в Чечено-Ингушетии стала тревожить царское правительство настолько, что все чаще в донесениях и разговорах военных наместников стало звучать слово «революция». Тогда-то и родилось решение о высылке духовных лидеров Кавказа. Среди них был и 1овда. Пять трудных лет он проводит в ссылке, в Калуге, обвиненный в стремлении настроить вайнахов против власти. С ним в ссылку отправили видных религиозных деятелей, среди которых был Докку-Шейх из Толстой-Юрта.

Они были с ним больше чем единомышленники. Духовное родство в их случае обрело идеальный вариант. Баматгири-Хаджи часто говорил ему, что появились они на этот свет в один день, и в один день покинут этот мир. Так и произошло. 13 сентября 1914 года вдали от родной земли скончался один из известных в Чечне и Дагестане религиозных деятелей. И в тот же день у себя дома в селе Толстой-Юрт умер Докку-Шейх. Все, как и предсказал 1овда.

В с. Автуры над могилой шейха Баматгири-Хаджи построена святыня, к которой приходят в поисках духовного покровительства, а также все, ищущие исцеления. Впрочем, эта история дня сегодняшнего. В годы советской власти весь вирд пытались раздавить морально. Как и остальные суфийские братства, это так же оказалось под запретом официальной власти. Последователи шейха сохраняли традиции, в том числе, и устраивая публичные зикры. Для этого они использовали любые подходящие поводы.

Сохранилась история о том, как партийные деятели пытались разрушить зиярт Бамат-Гирея-Хаджи. Они боялись даже мертвого Устаза, видели угрозу государственности в его популярности у народа. Так, в один из дней была предпринята попытка разрушить захоронение. Поскольку безбожники понимали, что ни один горец не станет ломать зиярт 1овды, то был найден русский тракторист. Но когда он узнал о поручении, то категорически отказался. Взбешенный партработник ринулся в кабину и схватился за рычаги. Говорят, что едва он задел первый камень зиярта, как замер от мгновенной резкой боли и начал терять сознание. Ретивого начальника хватил инсульт. Он так и не смог выздороветь.

А вот страждущие и болеющие до сих пор спешат к захоронению шейха, прося избавления от мук и хворей. Последователи 1овда сохранили множество историй чудесного избавления. И зиярт Баматгирея-Хаджи остается местом паломничества.

Список Дудаева

Об истории и современных тенденциях в зикристском направлении мы решили узнать у представителей муфтията Чеченской республики. Он находится рядом с мечетью им. Ахмата-Хаджи Кадырова («Сердце Чечни») в Грозном. Здесь мы встретились с помощником муфтия, имамом этой мечети – Арби-Хаджи Хабзиевым. Он дважды совершал большой хадж и столько же – малый.

Однако первоначально его биография мало чем отличалась от биографии сотен и тысяч ровесников. Он родился в селении Цацан-Юрт 1 апреля 1968 года. После окончания средней школы в 1986 году ушел служить в армию. Сначала был срочником в Эстонии, потом его перевели в г. Канск Красноярского края в ракетные войска стратегического назначения.

После демобилизации он укрепляется в решении посвятить жизнь духовному служению, и в 1989 году начинает учебу в Исламском институте – первом подобного рода ВУЗе на Северном Кавказе.

Завершает обучение он в знаковый для страны год – 1991-й. А год спустя из Сирии приезжают представители чеченской диаспоры. Их цель – отобрать и пригласить на обучение к себе единомышленников. Среди избранных был Арби. Семь лет – с 1992 года – он живет и учится в Сирии. Вспоминая, признается, что время это было замечательным. Воспринимает Сирию как вторую родину, как страну, в которой ему было комфортно учиться, он ощущал себя в центре притягательной атмосферы. По его отзыву, сирийцы – гостеприимный, набожный, доброжелательный народ, причем ко всем конфессиям. Арби говорит, что с началом чеченской войны к чеченцам было особое отношение – за них переживали, им сострадали. Сейчас Арби с грустью говорит о сирийской войне, о великом испытании, которое выпало стране, являющейся древнейшим государством мира, колыбелью многих цивилизаций и культур...

7 октября 1999 года он вернулся в родное село. Стал проповедовать в мечети. Экстремисты восприняли молодого священника как врага: в лихое дудаевское время Арби был в «черном списке» приговоренных бандитами на смерть людей. Его, как и остальных соседей по списку, считали опасными врагами. Но список Всевышнего, как с горькой улыбкой констатировал Арби, оказался иным.

С открытием центральной мечети Грозного «Сердце Чечни» Глава республики Рамзан Кадыров назначил семь человек имамов на каждый день недели – представителей различных тарикатов и вирдов. Среди них и мой собеседник.

В Чечне две мечети имени Митаевых. Одна – непосредственно имени Баматгирея-Хаджи Митаева и вторая имени Магомеда-Хаджи Митаева (его сына). Каждая вмещает по 5 тысяч прихожан и по пятницам заполняется полностью. Наверное, 1овди был бы доволен, увидев, насколько доступным для вайнахов стало исповедание ислама, какие комфортные условия созданы для постижения духовного наследия Устазов.

Халват

Арби согласился на следующий день проводить нас к святому месту – зиярту (святилище, место захоронения) Баматгирея-Хаджи. Договорились ехать с утра, так как днем было намечено религиозное совещание, на котором должны были собраться представители всех тарикатов и вирдов при участии главы Чечни. Арби лично был за рулем. Отметила его уверенную манеру вождения. Всю поездку он без пафоса, увлекательно рассказывал о жизни шейха. Спокойно и негромко он открывал историю великого человека, мысли и поступки которого будут познавать еще многие поколения зикридов.

Он рассказал о том, как проходило уединение шейха Баматгирея-Хаджи. Семь лет! Шейх поминал Всевышнего в землянке, питаясь только комьями кукурузной муки. Когда его, истощенного, вывели под руки, то взгляд на обыденность заставил его вновь удалиться на «халват». Взгляд его упал на сохнущее во дворе дома белье, среди которого было женское. Он повернулся и пошел обратно в землянку, где провел еще семь месяцев. Он был истощен настолько сильно, что последователи безотлагательно повезли его к врачу. В дороге 1овда огорошил мюридов, сказав, что если врач толковый, то посоветует пить парное молоко и есть кукурузные лепешки. Его спросили: «Зачем же мы тогда едем, если Вам все известно?» Баматгирей-Хаджи заметил, что каждое следствие должно иметь причину. А после посещения доктора с улыбкой констатировал: «А врач у нас толковый».

В Калуге есть источник, который открыл шейх Баматгирей-Хаджи. По легенде, он ударил в том месте посохом. Нашлись в наше время ушлые ловкачи, решившие сделать на святом имени деньги. Они решили организовать добычу воды в этом источнике в промышленном объеме. Однако озолотиться им не удалось: источник иссяк, превратившись в подземный. Когда опасность миновала, родник забил вновь.

Кто не вернулся из боя

Мы проезжали селение Цацан-Юрт и увидели кладбище, на котором обычные могильные плиты были отмечены флагами. Это могилы мусульман, погибших в бою. В годы гражданской войны сын шейха Баматгири-Хаджи – шейх Али Митаев (человек очень одаренный, яркий, нестандартно мыслящий и блестяще образованный) со своими мюридами возглавил борьбу против Белой армии. Горцы приветствовали Октябрьскую революцию, надеясь на то, что лозунги о братстве, свободе и земле будут воплощены в жизнь. И за свое будущее они дрались так, как умели – беспощадно и отчаянно. С участием Али Митаева был спасен революционный Грозный. В 1919 году по всему фронту, открытому деникинцами против чеченцев и ингушей от Долакова до Гудермеса, грохотала артиллерия, застилал все вокруг дым пожарищ. Селения Долаково, Кантышево, Алхан-Юрт, Гойт, Чечен-Аул, Воздвиженское оказались в зоне ожесточенных действий. Сохранились интересные факты о Цацан-Юртском сражении, оборону которого возглавил Али Митаев. Жители села бросились за помощью к соседям, когда белогвардейский генерал Ляхов подошел к селу с дивизией. К месту схватки оперативно подтянулись ополченцы из Гелдыгена, Гойт, Шали, Атагов, Чечен-Аула.

Против пеших добровольцев противник выставил артиллерию. Цацанюртовцы располагали только одной пушкой, несколькими пулеметами и тысячью винтовок. Но они стояли насмерть! Белая гвардия несла потери. Но и силы ополченцев таяли.

К вечеру село запылало. У защитников Цацан-Юрта закончились патроны, они сошлись в рукопашной со свежими силами противника. Али Митаев, понимая, что дальнейшее сопротивление просто убийственно, приказал оставить село. Уцелевших ополченцев он, когда стемнело, отвел с передовой. На поле боя остались 373 их товарища. У деникинцев потери были больше – более полутысячи человек.

Однако в переломные 20-е годы прошлого века большевики начали наступление на духовенство. Последовали массовые аресты духовных лиц, закрытие мечетей, медресе, шариатских судов. Недоучившийся семинарист Джугашвили не терпел соперников. Его паранойя обернется для страны расстрелами сотен тысяч самых талантливых и ярких личностей. Тиран видел в них угрозу своему спокойному будущему. В 1924 году Али Митаева арестовало ГПУ. По надуманному обвинению. Однако маховик репрессий раскручивался стремительно. Али Митаев оказался в числе первых жертв.

Сила благодати

Первая мечеть, которую мы посетили с Арби, носит имя Магомеда Митаева. Она построена в 2010 году в основном на средства Фонда имени Ахмат-Хаджи Кадырова. В Цацан-Юрте примерно 20 тысяч человек населения, есть три средних школы. Прихожане любят и гордятся мечетью.

Арби проводит для нас экскурсию. Попутно рассуждает о том, что посещающий мечеть получает духовную пищу. Одолевающие человека грусть, стрессы, депрессии – это проявления душевного голода. Мечеть надо посещать обязательно и постоянно, говорит Арби. Следуя по пути Господа, изучать Коран. Наш собеседник проводит интересное сравнение: создавая человека, Всевышний сопроводил свое творение как бы инструкцией по применению – Кораном.

Направляясь к мечети им. Баматгирея-Хаджи, мы проезжали места, где снимался культовый фильм режиссера Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих». Все же, насколько причудливо иногда судьба переплетает наши дороги! Али Митаев с ополченцами дрался в этих местах, проливая кровь за воплощение вечной мечты горцев – свободу, землю, достаток. Михалков показал срез революции в неожиданном ключе. Но при этом четко передал конфликтное внутреннее состояние персонажей, надломленность их мира. Именно таким и было настроение жителей постреволюционной России. Причем очень и очень долгие годы.

За окном пробегали знакомые по фильму пейзажи, наш гид дополнял впечатления рассказами о жизни и проповедях Баматгирея-Хаджи. «Жизнь надо провести так, как будто ты в гостях, – говорил шейх. – Если мыслить масштабами Вселенной, то человеческая жизнь – это крохотный путь, такой как переход дороги – с одной стороны на другую».

Арби рассуждает о том, что после ухода Устазов были попытки изменить некоторые основы учений «под себя». Находились те, кто лоббировал свои идеи, отступление от заповедей, кто подменял некоторые из них в угоду собственным амбициям. Но есть Коран – писание, из которого не выпадет ни одна буква.

О жизни и святости Устаза мюриды сложили назмы. Они исполняются во время мовлидов, зикров, похорон в семьях представителей этого вирда.

Наиболее мистической частью нашей беседы можно считать рассказ Арби о том, как последователи шейха Баматгирея-Хаджи, молясь, впадают в транс. Это очень впечатляющее зрелище. Исследователи этнокультур в данном вопросе разводят руками: никаких более-менее внятных объяснений этому явлению у них нет. А для верующих, для мюридов подобные проявления во время молитвы воспринимаются как знак особого внимания свыше. Считается, что Всевышний дает человеку возможность ощутить невообразимую силу и Божью благодать. Этот традиционно-религиозный ритуал выглядит как необычный танец. Его исполнители за счет особого порядка при дыхании достигают особого состояния. Вдох означает жизнь, выдох – смерть. В данном случае они достигают состояния маленькой смерти, которое приводит тело в неконтролируемое движение. Это и есть состояние духовного экстаза – «шовкъ».

Перед Создателем

За разговорами мы преодолели путь к мечети имени шейха Баматгирея-Хаджи Митаева в селе Автуры. Она построена в прошлом году. В этом селении примерно 28 тысяч населения. Арби говорит, что во времена Союза в селении была развита экономика. В основном развивалось сельское хозяйство, животноводство. Работали колхозы, были заводы, фабрики, птицефабрика, сахарный и консервный заводы. Сейчас промышленность возрождается, но не в таких масштабах. Люди живут в основном животноводством.

От вида и масштаба мечети перехватывает дыхание. Мечеть выполнена в османском стиле, а османы, заимствовав многое от византийцев, достигли высокого уровня архитектуры. Они умели создавать огромные внутренние пространства, которые выглядели необычайно легко за счет использования полусфер – куполов, сводов, арок, а также колонн. Вот и мечеть шейха Баматгирея-Хаджи поражает утонченностью и изысканностью.

Внутреннее убранство роскошно. Огромная люстра – из кристаллов Сваровски, ступени и колонны – из натурального мрамора. Продуманы важнейшие моменты для удобства посетителей: здесь прекрасная акустика, инженерная инфраструктура налажена по системе «умный дом». Мы поднимались и спускались по мраморным ступеням, и освещение при этом включалось автоматически, реагировали датчики движения.

Многие говорят о необходимости аскетизма в религии. Согласна, когда речь идет о духовных лидерах. Мне не нравится, когда духовное лицо, говоря о пользе воздержания, обнажает на запястье часы, цена которых измеряется очень многозначным числом. Иное дело храм. Тут при обсуждении его убранства буду спорить о необходимости аскетизма. Я за возвышающую внешнюю красоту. Такую, которую дома не создашь. И если у человека дома убогая обстановка, то, приходя в мечеть, он переместиться в иную среду. Храм должен быть красивым, и для кого-то это будет отличной мотивацией прийти сюда вновь и вновь. Да и ассоциации с радостным, красивым, привлекательным тоже важны для человека, который тянется к вере. Ведь доступ в мечеть открыт для всех.

Очень символично выглядит оставленная перед ее входом обувь: дешевые шлепанцы, детские ботиночки, дорогие ботинки – молитва всех поставила в один ряд. Перед Создателем их владельцы равны.

Может быть, еще и поэтому так много воспитанниц в медресе при мечети. Мы познакомились с Хавой Джангираевой. Она десять лет жила в Египте вместе с мужем, который там учился. Здесь и сейчас преподает арабский язык. Занятия начались недавно, но уже 53 воспитанника. Одна из девочек вдруг подняла на меня глаза и, показав на фотографа, спросила строго: «Зачем это?». Когда я сказала, что мы делаем журнал, в котором хотим рассказать о красоте ислама и заветах шейхов Чечни и Ингушетии, глаза ее потеплели, она улыбнулась, будто благословила нас.

Арби напоминает: «Есть два гостя: прошенный и непрошенный. Первый – это твой гость, а непрошенный – от Всевышнего».

В мечеть нельзя прийти, как в церковь, чтобы попросить имама отпустить грехи. Священнослужитель может только дать совет и просить Аллаха. Прощать – удел Всевышнего. «Даже если твои грехи скопятся до небес, но ты искренне покаешься, то Он простит тебя, несмотря ни на что», – повторяет Арби слова Создателя. Всевышний радуется, когда человек обращается к нему, возвращается на правильный путь.

И еще. «Милость Всевышнего, – говорит Арби, – спускается и от одного воспоминания о приближенных Всевышнего, к которым относятся шейхи».

При этом именно мечеть – особое место на пути к Аллаху. Человек может не любить, допустим, другого человека и не здороваться с кем-то. Но, придя в заполненную мечеть на общую молитву, наклоняясь, может именно тому уткнуться лбом в ноги. Перед Всевышним люди все равны.

Проезжаем мимо поста. Арби-Хаджи приводит пример еще одного примечательного совпадения. Шейх Баматгирей-Хаджи был в ссылке в Калуге, а в селение, где располагается мечеть имени Баматгирея-Хаджи, присылают, как правило, калужский ОМОН. Причем, по словам Арби, калужские омонцовцы ведут себя достойно.

Дело было в 1958-м…

На нашем пути было легендарное селение Цацан-Юрт. Здесь живет младшая дочь сына Баматгирея-Хаджи – Али. Ее зовут Кока. Но мы не стали тревожить женщину, которой без малого 100 лет. Решили, что при первой же возможности встретимся с потомками Пророка, живущими в Москве. Нашей целью был зиярт Баматгири-Хаджи Митаева – 1овди. Он расположен в селении Автуры. Величавый архитектурный ансамбль. Местом для зикра служит красивая просторная площадка, напоминающая открытую веранду. За ней – зиярт. С ним связана удивительная история, которая произошла более полувека назад.

Шейха Баматгирея-Хаджи, как известно, похоронили в 1914 году. А в 1958-м он пришел во сне к своему шурину (брату жены) и приказал: «Раскопайте и очистите мою могилу, обновите ее». Действительно, пока ингуши были в ссылке, около нее пасли скот, а рядом были клуб и школа, соседство тоже не самое спокойное. До осквернения, хвала Всевышнему, дело не дошло, но участок был загрязненным.

Шурин сильно испугался и никому ничего не сказал. Он мучительно думал, как возможно в принципе тронуть могилу. Представьте ужас бедолаги, когда на вторую ночь сон повторился. Шурин опять не решился признаться. На третью ночь к нему во сне пришел сын Баматгирея-Хаджи. Он был очень строг и разгневан: «Почему не исполняешь волю отца?». Только после этого шурин собрал мюридов и рассказал им все.

Мюриды признали, что могила действительно могла загрязниться. Приехали к Пятимат, дочери Баматгирея, жившей в Ингушетии. Она была настроена решительно: «Надо исполнить волю отца».

Пятимат изъявила желание поехать с мюридами и посмотреть на останки отца. Раскапывали захоронение не одну ночь. Чтобы понять, чего это стоило, достаточно вспомнить, что это был 1958 год. Страна только пережила ужас сталинских репрессий, однако о свободе вероисповедания еще не было не то что никаких упоминаний, но и даже намеков! За подобный поступок можно было и в тюрьму загреметь. Землю с могилы измельчали и сплавляли по реке, а новую ночью привозили из леса. Свидетелями были местные мальчишки, которые стояли «на стреме» и при малейшей опасности должны были дать сигнал.

Когда могилу вскрыли, то увидели, что саван был, как новый – будто только вчера в него завернули шейха. Тело его не подверглось тлению, он словно уснул… Мюриды были потрясены.

Могилу обновили, сделали омовение. Пятимат, все это время бывшая рядом, не смогла заставить себя взглянуть на отца. Когда шейх был перезахоронен, она вдруг, как наяву, вспомнила картину из детства. Она была совсем маленькая, когда отец сказал ей малопонятную тогда вещь: «При твоей жизни меня раскопают, но ты меня не увидишь».

Зиярт, как и мечети имени Митаевых, поразили меня своей изысканной роскошью. Когда мы пришли, здесь стояли на коленях возле могилы две женщины – постарше и помоложе. Я стала поодаль, положила руку на деревянное ограждение перед захоронением шейха. Неторопливо осматривалась и вдруг почувствовала, как ладонь, лежавшая на перилах, начинает гореть. По ощущениям было похоже на источник огня, который сильно припекал. И это было приятно. Казалось, что я могу прикосновением руки согреть любого и снять любую боль. Я сказала об этом Арби. Он не удивился, посмотрел на меня очень внимательно и посоветовал принять ислам.

Кстати, на упомянутом важном совещании, на которое Арби отправился в тот день, он выступил очень ярко. Как рассказали мне позже, многие даже прослезились. А разве могло быть иначе после посещения святилища шейха 1овдийя?!

Пятимат

Из Чечни мы позже переехали в ингушское селение Яндаре, где находится зиярт дочери Баматгирея-Хаджи – Пятимат. Мне представляется символичным такое сплетение путей потомков шейха. Воспринимаю этот факт, как очередное свидетельство неразрывности вайнахского народа: чеченцев и ингушей.

Зиярт открылся 17 апреля 2013 года. При входе на кладбище висит табличка «Пьатимат. Зерат ioвдиййоl».

В жизни шейха было много потерь. Самые трагические связаны с сыновьями. Причем он знал, что судьба готовит ему страшное испытание – пережить своих детей. Однажды он сообщил своему родственнику, что получил знак свыше: девочка по имени Муилмат в будущем станет его супругой и родит ему двух сыновей – Али и Умара. Судьба которых будет трагической. Предсказание сбылось...

Дочь же шейха – Пятимат родилась в 1903 году. В этой девушке сошлись внешняя и внутренняя красота. По свидетельству современников, ее отличали целомудренность, доброта, воспитанность. Но она была и необычайно красива.

И вот в нее страстно влюбляется офицер российской армии. Он сильный, мужественный, смелый, но человек совершенно далекий от духовности. Я не стану называть его фамилию, возможно, живы его потомки. Инициалы его имени и отчества – А.М. Итак, бравый вояка увидел Пятимат и задался целью сделать ее своей женой.

Последователи шейха отвергли возможность подобного союза. Но А.М. имел и связи, и влияние. И подключил их для достижения цели. Поняв, что он не отступится и не остановится ни перед чем, мюриды решили отправить Пятимат к братьям, которые жили в Ингушетии. Подальше от греха. Увозили ее в Ингушетию с максимальными предосторожностями. Говорят, что в мужской одежде.

В Ингушетии она очаровала многих, но ее святость и недосягаемость не давали надежд несчастным влюбленным. Некоторые просто не решались подступиться. Но нашелся смельчак – Арс-Али Латыров (род Хашагульговых), к тому же достаточно состоятельный джигит. И Пятимат была сосватана.

Узнав об этом, офицер А.М. перешел к угрозам. Мюриды Баматгирея-Хаджи, духовенство, а также родственники Арса-Али и сама Пятимат встали горой. До наглеца донесли позицию непокорных: если у офицера есть возможность приехать, то пусть приезжает. Но знает, что назад он не вернется. Ультиматум оказался убедительным.

Пятимат и Арс-Али поженились. У них родилось четверо детей – поровну мальчиков и девочек. Внуков тоже было поровну – восемь.

В окружении близких Пятимат умерла в 1982 году. Ее трагедия в том, что ей пришлось пережить двоих сыновей. Асангири Арсалиевич умер в Казахстане, место его могилы неизвестно. Второй сын, Салангири, ушел в 1977 году. Пятимат завещала похоронить ее рядом с ним. Рядом могила и умершей в 2014 году дочери Лизбы. Аминат похоронена в с. Автуры.

Зиярт Пятимат в Ингушетии не пафосен, но необыкновенно красив. Он стоит на возвышенности, и от него открывается вид на с. Яндаре. И это красота, от которой трудно отвести взгляд. Во время депортации село заселили осетины. Они называли это место «райский уголок». Чеченцы называют село Малыми Автурами.

В Яндаре текут речки с родниковой водой, которые соединяются в месте проживания тейпа Даурбековых. И провожал нас к зиярту имам мечети в Яндаре Микаил Даурбеков – доброжелательный и открытый. С такими людьми очень легко преодолевать путь. Для них важны простые человеческие радости, которые они умеют ценить. Он пригласил нас к себе. Его дом стоит на улице Исламская. Очень тихая улочка с неброской красотой. Все, что мы увидели во дворе, – аккуратно выложенное плиткой крыльцо, обихоженная территория – все сделано его руками. Его жена Марем угостила нас вкуснейшими чапильгишами. На столе были непокупные продукты, здесь все свое. Держат корову, делают масло, сметану. А когда я восхитилась малиновым вареньем, мне подарили его баночку.

За приятной трапезой надолго затянулась наша беседа. Мы говорили о шейхах, заветах, роли в истории народа. Они мирили, объединяли, просвещали, в конечном итоге, спасли горцев как этнос. И сейчас эти нации живут на СВОЕЙ земле. Авторитет духовных лидеров, их дальновидность, пример служения Создателю позволили увести вайнахов от злобы, мщения, сведения счетов, обратить в веру. Микаил так и сказал: у всех течений корень один – ислам. А тарикаты, словно ветви на одном могучем дереве. Древе Веры.

Микаил подметил важную деталь. Многие потомки шейхов пробыли в изгнании столько, сколько назначил Аллах. Но они вернулись, а с ним сошел на вайнахов баракат. И иного трудно возжелать!