Слово автора

У кинематографистов есть премия «За честь и достоинство». Если бы аналогичная была придумана для награждения народов и у меня было право решить, кому ее отдать, то предпочла бы всем вайнахов. И вряд ли кто-то заподозрил бы меня в излишней лояльности. Я – русская, не обремененная имуществом или бизнесом ни в Ингушетии, ни в Чечне. Просто почти 10 лет назад, впервые приехав на Северный Кавказ, влюбилась в него. Потом были статьи в федеральных и международных изданиях, выпуски «НАШИХ ЛИЦ», и всегда на первом плане были люди. Писать о них, встречаться с ними было захватывающе интересно! В каждом вайнахском доме, где посчастливилось бывать, я видела, насколько здесь дорожат национальным чувством достоинства. «Яхь» есть в душе у каждого истинного вайнаха, осознающего причастность к великому духу.

Представление о его силе становилось все более ярким от поездки к поездке. Поначалу темы журналистских публикаций о Кавказе возникали хаотично. И я легко переключалась на другие регионы, пока вдруг в какой-то момент не почувствовала, что некоторые вещи стали происходить помимо моей воли. Появилось ощущение, что кто-то меня ведет.

Это чувство впервые возникло после московской встречи с внучкой Дени Арсанова - Фатимой. Она - дочь Ильяса Дениевича Дениева (Арсанова). Мы побывали у неё в гостях, после этого и возникла мысль, что эта встреча не случайна. Что к ней меня привел сам шейх Дени. Рассказ об этой встрече и легендарном шейхе был в нашем фотоальбоме «Вайнахи».

У меня до сих пор нет ответа на вопрос: кто и почему избрал меня для выполнения этой пока неясной, но очевидно важной и небанальной миссии? И почему меня-то??? Я – одна, совершенно как все, из толпы, не самая (вернее, абсолютно «не») знаменитая, не самая подкованная в истории и политике... Почему я? Ну да, чувствую чужую боль, как свою (мои знакомые давно убедились, что это – мой крест!). Словно без кожи становлюсь, когда вижу несправедливость, на оголенном нерве воспринимаю беды своих собеседников. Изначально верю всему, предпочитая ошибиться, нежели оскорбить недоверием. Меня ругают близкие за то, что бросаюсь из огня да в полымя раньше, чем успеваю подумать о последствиях для себя и проанализировать происходящее. Но мне поздно меняться, да и не собираюсь этого делать. Мне нравится то, чем я живу. Люблю людей, умеющих радоваться простым вещам, ценить простые радости: набухшие почки, весенний ветерок, пробуждающийся лес…. Мне комфортно среди них, когда они вместе, увлечены общим делом, или просто душевно отдыхают, смотрят фильм, помогают друг другу в быту… Люблю ощущать дух толпы, разгоряченной разумным делом. Но для того, чтобы бороться за справедливость, нужны возможности и крепкие нервы. Это вроде бы не мой случай. Однако вместе с ощущением избранности вдруг появились рядом люди, которые стали помогать, поддерживать, укреплять и защищать. Произошло это совершенно непрогнозируемо, словно само собой. Тоже не случайно? Были посланы ко мне? Уверена, что да.

Выпуск «НАШИХ ЛИЦ», посвященных шейхам-овлия, родился во многом неожиданно. Тема изначально была иной. Уже и часть материала была собрана. Но проснувшись однажды, я почувствовала беспокойство: тема должна быть другой! Вдруг ясно и четко сложилась идея выпуска: шейхи-овлия! Ощутила и прилив сил, и волнение. Хотелось поскорее начать, потому что мысленно уже представляла, каким будет этот журнал, уже листала его страницы.

Сейчас, когда остались считанные часы до получения этого выпуска из типографии, я совершенно точно знаю: мы пришли к журналу о шейхах, основательно подготовившись морально и нравственно. Сделав проекты о Дикой дивизии, этносе вайнахов, красоте их бытовой повседневности, о спортсменах, о героях Великой Отечественной, о трагедии депортации… Мы словно шаг за шагом взбирались наверх, чтобы получить разрешение подняться еще выше. Нам, иноверцам, познавшим многое из жизни вайнахов, позволили прикоснуться к святой теме и рассказать о красоте веры вайнахов, о красоте ислама.

Мне кажется предопределенным выход этого выпуска именно сейчас. Наследие шейхов не только изучается, но и обсуждается. С горечью говорили некоторые из моих собеседников о том, что порой молодые не воспринимают заветы шейхов, критикуют их … Более того, кому-то из них претит обычай почтения устазов и всего, что связано с ними. А кое-кто дошел до неприятия и насмешек, сравнения со «старыми сказками».

Конечно, за ушедшие столетия рассказы о шейхах, передаваемые в основном устно, не могли не меняться. Возможно, где-то возникли и преувеличения, ведь восприятие у каждого индивидуально. Однако это еще сильнее подчеркивает уникальность шейхов, которые, уточню для тех, кто забыл, были реальными людьми.

Я заметила еще одну закономерность: те, кто пытается высмеивать отношение к наследию шейхов, пытаются «протащить» и раскрутить прямо-таки отполированные до глянца образы абреков. Случайно это? Почему пытаются принизить (а порой и высмеять) именно устазов? Они несли в вайнахское общество ислам, мир, проповедовали согласие и спасение в отказе от насилия. Они спасли вайнахов от поголовного истребления, изменили ход истории, дав право на жизнь своему народу на своей земле по своим традициям.

Каждый из нас может раздумывать о своей духовной связи с шейхами. А возможно такое, что Дени знал обо мне? Сумасшедшая мысль? Но Он был человек мира, прозрения его изумляли и изумляют. Примеров тому не счесть. В повседневной жизни шейх постоянно показывал пути душевного спасения. Очевидцы рассказывают такую историю. Шейх много ездил. И вот однажды, когда очень устали лошади и еле шли, он и его попутчики остановились в одном доме. Но шейх отказался от угощений. Причину поняли, когда продолжили путь. Лошади были очень резвы, хотя им не дали не осьмушки овса и не напоили. Шейх объяснил мюридам, в чем дело. Животные обсуждали между собой, что шейх отказался угощаться. Лошади были благодарны за солидарность с ними и не жалели себя, идя быстро. Немного погодя они снова сделали привал. Тут хозяйка первым делом напоила лошадей, дала овса. А потом пригласила подкрепиться путников. Только тогда шейх поел. Мюридам он сказал о ней так: «Она наша. Она ТАМ будет с нами».

…Во время подготовки этого выпуска случались неожиданные вещи. Самая важная информация приходила от людей, которых словно кто-то отправлял нам навстречу. И я просто отказалась что-либо планировать. Поняла, что бесполезно. Хочешь рассмешить Всевышнего – расскажи о своих планах, - случалось именно так. Но знала, что обязательно будет послан знак - звонок или ориентир - которым надо будет просто следовать. Когда меня спрашивал фотокор: «А что снимаем завтра?», я говорила: «Вот завтра и покажет, или покажут». Они, Сами. А потом, когда рассматривала фото, то замечала, насколько логично они продолжали информационный ряд. Получался непостижимым образом сложившийся пазл.

А что творилось с погодой! Иногда мы прорывались сквозь сгустки серости, понимая, что в такую туманную погоду просто невозможно сделать качественный кадр. Но стоило нам достать аппаратуру, как сквозь свинцовые облака пробивался яркий луч, позволяя запечатлеть красоту мест, напрямую связанных с шейхами устазами. А после съемки начинался проливной ливень или снегопад.

Помню, как сидела за ноутбуком. Рядом - стопки документов и книг. На диктофоне – часы записи. Как уложить этот огромный массив информации в журнальный формат? Задача казалась неподъемной. Я просто обреченно сказала в никуда, что не справлюсь. Не смогу. Не получится. Устала. И в тот же момент из кипы бумаг и документов, которые я держала в руках, выпала фотография Багаудина Арсанова. Он смотрел на меня очень пристально. «Справишься, начинай!» - напутствовал взглядом. Я как завороженная смотрела на фото, забыв обо всем. Установила фотографию рядом с ноутбуком и начала словно бы диалог с ним. Точно писала ему письмо. Увидевший меня в тот момент фотокор был поражен. Застыл с раскрытым ртом, повернулся и ушел, так и не сумев сформулировать вопрос. В комнате двое – я и Багаудин. Можете улыбаться, но так оно и было…

А бывало, что компьютер, вопреки всем проверенным тысячекратно алгоритмам, стирал все написанное ранее. Это был мне знак: не пойдет, переосмысливай. Никогда прежде такого не происходило. Вот и думай, что хочешь!

В конце работы над этим выпуском, когда все файлы уже были переданы в типографию, случилось непостижимое и казавшееся невозможным. Только сейчас, когда мне стало абсолютно наплевать на цифры в паспорте, я поняла, насколько мне повезло: почти полностью в нетронутом виде в Москве сохранилось место, где я родилась и жила до 14 лет, пока семья не переехала в другой район столицы. Вся улица, мои дом и двор. Даже деревья! Это большая редкость в Москве. В чопорном Лондоне или его предместьях и через сто лет увидишь нетронутый пейзаж, а у нас город каждые полвека меняется радикально! Дух реформаторства наших чиновников так солидно подкреплен материально, что они готовы ежегодно проводить «день бульдозера».

Мне повезло! Для меня двор детства – место силы, мой источник энергии. Словно машина времени переносит меня в детство, стоит мне только оказаться там. Накатывают то ли щемящая боль, то ли приятная грусть. Не могу сдержать слезы. Однако они не приносят ощущения безысходности. Мне становится легко и благостно.

Да, в моем дворе многое осталось таким же, как и несколько десятков лет назад. Правда нет уже тех милых сердцу мелочей, потеря которых очень горька... Клумбы перед домом с душистым табаком, который тогда казался гигантом, вымахавшим высоко-высоко. Вокруг нее еще были скамьи с красивыми чугунными завитушками. Нет и еще чего-то милого, что было тогда – неба, которое всегда поражало чистотой голубизны и вечного ощущения радости от пришедшего утра…

Позвонила сестра. Она живет недалеко от места, где я выросла.

«Ленок, а ты помнишь скверик возле нашего дома? Который был виден из нашего кухонного окна. Мы тебя годовалую сфотографировали там. В нем ты пропадала днями с подругами, там еще росли кусты с белыми круглыми ягодами», - сестра напомнила мне о том, что было, кажется, «не в этой жизни».

«Конечно, помню. Но его же не осталось, на его месте просто газон».

Сестра огорошила: «Лена, его восстановили! Возродили в том же виде - один в один. Представляешь, вдруг и ни с того ни с сего. Очень быстро!». Можете считать меня сумасшедшей, но в этот момент словно наяву увидела перед собой глаза вайнахских шейхов. Они точно смотрели на меня! Как живые, улыбающиеся. И я поняла, что это - ИХ подарок мне. Все пройдено, все получилось. Они точно знали, что мне по-настоящему дорого и нужно. Спасибо им за все! Я точно знаю: они были, есть и всегда будут. Будут оберегать свой народ и горячо любимую ими землю.

Елена Севрюкова