Калмыкия. Продолжение путешествия

Мы опять выбираемся на шоссе. Водитель открывает окно и выбрасывает в степь горсть мелочи. «Духам, – поясняет он. – Я в прошлом году здесь знатно кувыркнулся». Степной ветер на миг врывается в салон и, срезанный поднятым стеклом, пропадает.

Калмыкия – это ветер, степь и Каспий. Мы едем на Каспий, в Лагань.

Чтобы попасть на море, нужно разрешение администрации и милиции. Приехав в Лагань, мы первым делом отправились к главе администрации Лаганского муниципального районного образования Юрию Очирову.

Нас встретил руководитель аппарата главы района Алексей Адьяев.

– Лагань – ведь это каспийский Калининград, но о Калининграде знают все, а о Лагани – немногие…

– Калининград – портовый город, а Лагань – пока нет, – говорит Алексей Адьяев. – Население живет надеждой, что здесь будет порт, появятся дополнительные рабочие места, начнется индустриализация города. Еще несколько лет назад реальная возможность строительства порта в Лагани рассматривалась крупными международными инвесторами, однако в итоге жесткой борьбы статус морского порта получил другой населенный пункт – расположенное совсем неподалеку, в Астраханской области, село Оля. В настоящее время жители Лаганского района связывают надежды на будущее с проектом завершения начатого еще в 1932 году и остановленного в июне 1941 года строительства Манычского судоходного канала, также известного как канал «Евразия». С идеей этого проекта президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов выступил в 2002 году. Запасы углеводородов Каспия – огромнейшие по мировым меркам, и именно завершение строительства Манычского судоходного канала, предполагающего использование судов грузоподъемностью более 10 тыс. тонн, позволит перерабатывать добываемые нефть и газ Каспия на юге России и экспортировать на мировой рынок готовые продукты, а не сырые нефть и газ. А ведь правда – сегодня очень много говорится о такой правильной и действительно необходимой мере как диверсификация экспортных поставок нефти и газа, но руководство Калмыкии дополнительно поднимает вопрос о необходимости переработки хотя бы некоторой части добываемых углеводородов на месте добычи и последующего вывоза за границу готового сырья или полуфабрикатов. Использование водного транспорта как раз и должно стать важнейшим фактором начала проведения подобной политики.

– А как же развивается рыболовство на побережье Каспия?

– Это сезонный промысел. Путина начинается осенью и весной. Имеются небольшие цеха по переработке рыбы. Хозяйства покрупнее на период путины нанимают частный флот, который осваивает квоту на отлов.

– А какую рыбу ловят?

– Осетровых нельзя, сейчас мораторий. В основном крупный частик, сом, сазан, щука. Судака уже мало осталось. Ну и, конечно, линь, карась, окунь, красноперка, вобла.

– И куда все это уходит?

– В основном рыба поставляется в Россию. Продукция замораживается, готовится филе.

– Необходимо поставить перерабатывающие заводы, на которых бы фасовали рыбную продукцию, – вступает в разговор глава Лаганского муниципального районного образования Юрий Очиров. – Сейчас у нас идет в основном щука. Отправляем сырцом щучью икру в Питер и Москву. Флот у каждого рыбодобывающего предприятия имеется, холодильники тоже, хотя их и немного. Рыбоконсервный завод – не такая уж дорогая штука, но нужно финансирование. На животноводство у нас выделяется льготное кредитование, а на рыбную продукцию нет. В результате сейчас в основном развивается крестьянско-фермерское хозяйство. У нас

87 фермерских хозяйств, нет свободных земель, чтобы позволить и остальным заниматься скотоводством. А желающих много. А для развития рыболовства в настоящее время очень нужны минирыбзаводы. Конечно, у нас есть инициативные предприниматели, которые выпускают рыбное филе в вакуумной упаковке, некоторые выпускают пельмени и котлеты. Один даже наладил безотходное производство, перерабатывает чешую на перламутр, делает костную муку. Из рыбьей кожи можно делать даже кошельки и дамские сумочки. Но нужно оборудование, а это опять же деньги. Три года назад фирма из Бельгии заинтересовалась нашим камышом. Оказывается, они его обрабатывают и делают кровельное покрытие. Очень стильное, между прочим. А у нас 150 километров вдоль моря – сплошные камыши. Еще наши камыши скашивают, заливают пенополиуретаном и получают строительные плиты. Зимой в домах из таких плит тепло, летом прохладно.

– Какие крупные проекты у вас еще реализуются?

– Согласно федеральной целевой программе «Юг России» в Лаганском районе осуществляется сразу несколько проектов, – продолжает Юрий Очиров. – Это строительство канала Лаган-Улан-Хол. Улан-Хол – поселок с железнодорожной станцией, своей воды там никогда не было, только привозная. На сегодняшний день 70 процентов работ выполнено и работы продолжаются. Второй проект – отселение жителей из подтопленных в 1995 году районов водами Каспийского моря. Почти сотню семей из 267 мы уже переселили. Проект называется «Лагань-сити». Третий – строительство завода по разведению осетровых, до 3 млн штук, и частиковых, до 10 млн. Проект финансируется, документацию в Астрахани уже подготовили, и сейчас идут переговоры с возможными подрядчиками. Четвертый проект – садковое хозяйство по выращиванию рыбы семейства осетровых. И, наконец, пятый проект – строительство туристического комплекса. Начало строительства намечено на 2010 год. Пока у нас имеется три туристических домика и строится пристань. Мы только создаем себе имя.

– Рыбный туризм не собираетесь развивать?

– Мы считаем рыбный туризм одним из перспективных направлений, – поясняет Алексей Адьяев. – К нам сейчас приезжают на охоту из России – на утку, на кабана, на зайца, на лису. Но мы и про рыбаков не забываем. В прошлом году создано муниципальное предприятие, поставлены домики, в перспективе планируем построить туристическую базу.

– Нам хочется показать калмыцкий колорит, фольклор, – уточняет Юрий Очиров. – Самый замечательный праздник у нас в Лагани – это День рыбака, он проходит в июле. И на этот праздник жители готовят блюда из рыбы. Я даже не представлял, сколько всего из рыбы можно приготовить. Делают даже рыбные торты. У нас есть степь, есть плавни, у нас замечательная охота и рыбалка, через нас пролегают маршруты перелетных птиц, а главное – у нас простор, какого не увидишь в больших городах. Нужны инвестиции, пусть даже и частные. Мы готовы выделять частникам земельные участки.

– Весной в степи цветут тюльпаны, – добавляет Алексей Адьяев, – а в затонах лотосы. Волшебное зрелище. Летом к нам приезжает много людей, чтобы это увидеть. Местные ставят на рыбацкие лодки тенты и вывозят туристов в море. К сожалению, туристическая инфраструктура пока организована слабо, не хватает денег.

– А проблема наркотиков? – осторожно спрашиваем у главы муниципального образования.

– У нас на границе с Астраханской областью растет конопля, но слабенькая, – отвечает Юрий Очиров. – И, тем не менее, как глава района и как член местного отделения «Единой России» я призвал молодежь 25 апреля провести акцию против наркотиков. Сейчас готовится техника, мы вместе отправимся туда и скосим до полного уничтожения.

После разговора мы отправляемся к начальнику криминальной милиции Арлтану Арсыкову, который оформляет нам разрешение на выход в пограничные воды и выделяет сопровождающего. Пользуясь случаем, задаем вопрос о криминальной обстановке в районе. Оказывается, она спокойнее, чем во многих крупных городах России.

Получив разрешение, пересаживаемся с «хонды» на милицейский УАЗ и по глинистой дороге отправляемся на берег канала, где у пристани, оборудованной из старой баржи, нас ожидает новенький катер.

Ветер дует на восток. Сильный ветер. Он сгоняет воду, и канал, по которому мы должны выйти на Каспий, мелеет. Слабая волна словно ладонями шлепает по днищу катера, ровно гудит стопятидесятисильная «ямаха». Навстречу нам тянутся байды с рыбаками. Оставляем в стороне пограничный пост. Моторы у пограничников покруче нашего, сплошь «меркьюри» и «эвинруды». Сопровождающий предупреждает, что здесь фотографировать нельзя. Ветер согнал воду с отмелей, и мотор начинает натужно реветь, кромсая винтом близкое дно.

Наш рулевой Юра, плотный, словно степной божок, калмык, говорит, что к Ивану Караулу мы сегодня не пройдем. Воду согнало, мелко. По плоскому пространству Каспия катится злой степной ветер, вспенивая короткую волну, набираясь влаги и становясь морским ветром.

Морской Иван Караул – это плоский остров с часовней и крестом. Ночью крест сияет электрическим светом, так что это одновременно крест и маяк. Попасть туда нам сегодня не суждено, но мы все равно счастливы – вышли в Каспий, мы чувствуем, как ветер сдувает с наших душ дурную городскую суету, делая нас почти свободными. Почти…

Каспий не пустил нас дальше прибрежной зоны, катер разворачивается и по каналу, обрамленному камышовыми зарослями, возвращается к пристани. Но все-таки нам удалось подышать Каспием, а это уже здорово.

Возвращаемся в Элисту по степной дороге. Темнеет здесь быстро, небо на закате багровеет, вытянутые ветром полосы облаков уходят вглубь пространства. Это небо степняков, небо кочевников. По обочине прогуливаются журавли. Мы несколько раз пытаемся их сфотографировать – журавли на фоне степного неба, – но при нашем приближении они отбегают в степь, даже не взлетая.