Без Калмыкии он не проживет

Он подвижен и энергичен. Он дважды президент. Президент Калмыкии и президент ФИДЕ. Президентом Калмыкии стал 16 лет назад, в 1993 году, а в 1995 году – президентом Международной федерации шахматистов. Кроме того, он был президентом Российской палаты предпринимателей. Лидерство – в крови у этого человека, а кроме того – он бизнесмен-романтик, с живым интересом ко всему новому и необычному, человек увлекающийся и, конечно же, непростой. Судя по всему, ему неинтересны банальные проекты, а вот международная шахматная столица, Сити-Чесс, ветроэнергетика, строительство нового канала – да, интересно. На свои деньги он отреставрировал половину Артека, после чего там прошли две всемирные детские олимпиады. Благодаря его энергии в 1999 году на открытие первой олимпиады приехали шесть президентов. Предприниматель – это прежде всего человек, который предпринимает нечто необычное, а не просто сидит на нефтяной или газовой трубе. Тем более что ни нефтяных, ни газовых труб в его республике нет.

Начав с нуля

Будучи лидером по сути, он перехватывает инициативу у интервьюера и превращает разговор в монолог. О своей республике и о себе. Однажды он сказал, что проживет без Калмыкии, а вот она без него – нет. Наверное, он тогда погорячился, но факт остается фактом – уже 16 лет Калмыкия не может жить без Кирсана Илюмжинова. На вопрос, что сделано в республике за это время, он отвечает:

– Самое главное – республика состоялась как бренд мирового уровня. За 16 лет в экономическом плане можно сделать немного, тем более что стартовые условия у всех республик, после знаменитого объявленного Ельциным «шведского стола суверенитетов», были очень разными. Нам в Калмыкии просто нечего было есть. В прямом смысле слова. Бюджет как таковой отсутствовал, на 98 процентов республика была дотационной. В 1993 году налогов было собрано по тогдашнему курсу на сумму около 2 млн долларов. По количеству дорог с асфальтовым покрытием мы занимали последнее место среди регионов не только России, но и всего бывшего Советского Союза. По газификации мы находились в последней десятке из 89 регионов России. Из 13 районов газ был только в одном. Даже наша столица, Элиста, была газифицирована только наполовину и зимой испытывала постоянные трудности с теплом. А зимы у нас холодные. Все эти проблемы стали моими проблемами. А мне было всего тридцать лет. Чего мне не хватало? У меня был дом в Америке, дом в Швейцарии, в Москве. Когда в тридцать лет у человека есть практически все, и он идет во власть, он должен совершенно ясно представлять себе, что никакой благодарности за свою работу он не дождется. Ничего, кроме ежедневного ушата грязи. Народ всегда ругает власть. Он так устроен, народ. Ветер оборвал провода, кто виноват? Ну, конечно же, президент: где он был, когда провода рвались? Трубу прорвало – ну понятно, это власть недоглядела.

Начинать приходилось с нуля. Потому что ничего, кроме власти, у меня не было. Экономический потенциал практически нулевой, 90 процентов республики – это сельское хозяйство. У нас нет нефти, как в Татарстане, нефтехимической промышленности, как в Башкирии, якутских алмазов. Сплошное «нет». Даже рынка сбыта – и того не было. Сейчас у нас работают все операторы сотовой связи, а тогда, несмотря на мои уговоры, никто не соглашался у нас поставить хотя бы несколько антенн. Говорили, вышка стоит полмиллиона, поставили в Москве или Краснодаре – сразу сотни тысяч подключений, а у вас в Калмыкии в лучшем случае два чабана между собой будут переговариваться. Я десятками возил своих друзей-бизнесменов в республику, все-таки большая территория – около 80 тысяч квадратных километров, 300 тысяч населения, вкладывайте деньги – и мы поднимемся. Результат – нулевой, то есть никаких инвестиций.

Помните, в «Комсомольской правде» появилась знаменитая фраза обо мне и Калмыкии? Одна корреспондентка задала мне вопрос, что это вы вдруг идете президентом в Калмыкию? У вас здесь все есть, деньги, роллс-ройсы... Это для таких, как она, деньги и роллс-ройсы – все. А я тогда сказал, что я без Калмыкии проживу, а вот Калмыкия без меня не проживет. Когда твоя страна без тебя не проживет – это поважнее роллс-ройсов. И еще я сказал, что хочу, чтобы доход каждого калмыка был не семь долларов в месяц, как тогда, а хотя бы сто. После этого «Комсомольская правда» написала: «Илюмжинов без Калмыкии и так проживет…» А потом еще – Илюмжинов обещал каждому по сто долларов, если его изберут. То есть выкрутили из моих слов то, что им было нужно. Нечего сказать, «творческий подход»! А в республике после этих публикаций активизировалось движение моих оппонентов, дескать, жили мы без Илюмжинова и дальше проживем.

Выше толпы

Я не обращаю внимания на возню вокруг моего имени. Мало ли что говорят про тебя, к примеру, на базаре? Лидер должен быть выше толпы, иначе станет ее частью. Может быть, отсюда и моя кажущаяся склонность к эпатажу. Кто-то расценивает это как претензии на оригинальность, кто-то вообще говорит о «закидонах». Какие «закидоны»? Я шахматист, я могу просчитать ситуацию на 10-15 ходов вперед. Каждое свое высказывание, даже отдельное слово я просчитываю. Когда я сказал ту знаменитую фразу, я сделал это специально. Пусть мои соотечественники подумают, почему я могу прожить без Калмыкии, а они – нет. Потому что они зарабатывали по семь долларов, потому что ни дорог, ни света в Калмыкии не было. В Элисте свет выключали в семь вечера. Я уже был крупным бизнесменом, и когда приезжал к матери, та не выпускала меня на улицу, говорила, что темно, бандиты бегают. Сейчас Элиста – чистый, светлый город, а тогда это был пыльный провинциальный городок. Я поставил там 220 городских скульптур, это небольшие вложения, зато у города появилось лицо, появился особый, восточный колорит.

На ваш вопрос о достижениях я отвечу так. Я выполнил три главных задачи, которые поставил перед собой. Первое – мир заговорил обо мне. Второе – мир узнал Калмыкию. Третье – граждане Калмыкии стали известны миру. Санан Сюгиров, двукратный чемпион мира, самый молодой гроссмейстер в мире, Раимкуль Малахбеков, единственный из россиян двукратный чемпион по боксу. Граждане Калмыкии начали проявлять себя в разных областях, в спорте, в науке, в культуре. В Питере наша соотечественница стала ректором Петербургского технологического университета. Выиграла конкурс, причем без какой бы то ни было протекции.

Победить в себе провинциала

Самое главное – победить в людях дух провинциальности. Именно этим я и занимался с 1993 года. Я сам из провинции и прекрасно знаю, что это такое. Несмотря на то, что я закончил МГИМО, несмотря на то, что я президент ФИДЕ, – все равно во мне где-то глубоко сидит провинциал. В Москве дети ходят на концерты звезд мирового уровня, в театры, но чем дальше от Садового кольца, тем более убогой становится жизнь. И люди начинают ощущать свою второсортность. Сознание провинциальности вонзается в мозг и остается с человеком на всю жизнь, мешая ему, сковывая, делая неудачливым и несчастным. И я стал бороться с провинциальностью. Я, как бизнесмен, оплачивал выступления артистов, и жители Элисты, прежде всего дети, слушали их концерты бесплатно.

В Элисте на улице запросто можно встретить прогуливающегося Бориса Спасского, Каспарова, Павла Буре, Чака Норриса… Шарон Стоун приезжает сюда в мае. Все это мои друзья. Когда шел чемпионат по боксу, ко мне приехал Стивен Сигал. Представляете, идет чемпионат по боксу, и тут мы заходим в зал и садимся. Стивен Сигал, здоровенный, двухметровый, с женой-монголкой!

И наконец дух провинциальности начал испаряться, люди поверили в себя. А когда люди начинают верить в себя, они начинают верить в Бога, а когда они верят в Бога, они понимают, что тот создал их не для прозябания, а для хорошей жизни. Не нужно ждать светлого будущего, а нужно жить сейчас.

На голубом газу

В лихолетье 90-х я просил Гайдара помочь построить фабрику, а тот и говорит мне: у вас овец миллион, вот их и кушайте. А у нас голодные шахтеры на Горбатом мосту, им тоже есть нечего. И я понял, что не дождусь от федерального центра ни рубля. И тогда я стал действовать самостоятельно. Придумал и создал зону льготного налогообложения, привлек, нет, скорее затащил крупных инвесторов, спонсоров и стал строить дороги. Сейчас мы входим в первую пятерку из 85 российских регионов по количеству асфальтированных дорог. Они связали между собой все населенные пункты Калмыкии. Задачу с дорогами мы решили, на это было потрачено несколько миллиардов долларов. Уже августе я смогу доложить президенту Медведеву, что Калмыкия – первый и единственный район в Российской Федерации, где все населенные пункты газифицированы. Сейчас я газифицирую населенные пункты в 20-30 дворов.

В сентябре у нас в Калмыкии президент Медведев будет проводить заседание госсовета по вопросам экологии. Я хочу, чтобы члены госсовета увидели наши ветрогенераторы, попробовали экологически чистого мяса. Мы сейчас с московскими предпринимателями организуем холдинг и намерены поставлять на мясокомбинаты баранину из Калмыкии, вместо того чтобы завозить австралийскую или новозеландскую.

Сейчас дотации в нашем бюджете составляют около 40%. В принципе, мы уже можем обойтись своими средствами, но пока дотации распределяются, мы от них отказываться не станем. Это было бы просто неразумно с нашей стороны.

Вернуться и построить храм

Как я отношусь к тому, что люди из Калмыкии все-таки уезжают? Было время, когда я просто настаивал, чтобы люди уезжали. Вот я уехал в восьмидесятые из Калмыкии, отслужил в армии, закончил МГИМО, поработал в Москве, но вернулся с деньгами и на эти деньги построил дороги и храмы. Вы видели буддийский храм в Элисте? Он прекрасен, правда? Если бы я не уехал из Калмыкии, я бы не заработал денег на строительство этого храма. Я не только финансировал постройку храма, я был и архитектором, и прорабом, и строителем. Я на этой стройке дневал и ночевал – в пять утра, в два часа ночи планерки проводил. Первоначальный проект предусматривал высоту 59 метров, я настоял, чтобы высота была 64 метра, потому что 64 – космическое число. И теперь этот храм становится центром буддизма в Европе.

Настоящий политик играет на опережение ситуации, провоцирует ее. Я никогда не боялся вызывать огонь на себя. Так было в ситуации с мавзолеем Ленина. Я тогда объявил, что заберу Ленина в Калмыкию. Так было, когда я объявил о том, что никакой суверенитет не нужен, право нации на самоопределение не нужно, пусть развивается национальная самобытность, язык, культура, а все эти национальные образования – дорога к войнам, дорога к междоусобицам. Разве я был неправ тогда? Россия становится полуфеодальной страной. В Москве автократии больше, чем в Татарстане, Калмыкии или Башкирии. О многом из того, что случилось в России, я предупреждал заранее. В 1994-м я сказал, что если не отменить суверенитет, то через полгода танки войдут в один из регионов России и будут стрелять по своим. Тогда мне никто не верил, но через полгода в Грозном это случилось.

Сначала разбалтывали государство, говорили о суверенитете, а потом, когда стало уже поздно, спохватились и принялись закручивать гайки. И сейчас – мы работаем, а Кудрин эти деньги забирает и отправляет в Америку, высасывая Россию досуха. Оба фонда, в которые Кудрин вложил наши с вами деньги, обанкротились, мы уже потеряли 100 млрд. Это то, что взяли у нас и у вас в виде налогов. И всё, этих денег больше нет. Представляете? Весь бюджет Калмыкии составляет 200 млн долларов, а тут 100 миллиардов.

Я был у друга в Рязанской области, и меня потрясло увиденное. Такое бывает только после войны. В деревнях молодежи нет, одни старики и старухи, света нет. Нет ничего.

У меня креативная молодая команда. Я не боюсь креативных людей, именно они ежедневно творят будущее. В правительство мы набираем по конкурсу, сейчас пришли совсем молодые люди, парни и девушки. Все они уезжали из Калмыкии, учились, работали и вот вернулись, хотя многие из них на прежних должностях зарабатывали значительно больше. Просто им хочется себя проявить, сделать что-то настоящее. Это к вопросу о том, что много людей уезжает. Иногда нужно уехать, чтобы потом вернуться и построить храм. Так, как в свое время сделал это я.

Гражданин планеты Земля

Когда мы отменили Конституцию, то приняли «Степное уложение» (названое так в память Ики Цааджин Бичик — Великого кодекса законов Джунгарского ханства), в котором было 44 статьи. Одной строчкой мы написали, что граждане Калмыкии уважают все права, которые записаны в международных законах и Конституции России. Но самое главное было в статье 10, которая гласит, что граждане республики Калмыкия в ответе за все, что происходит на земном шаре. За голод в Африке, за цунами в Австралии, за озоновую дыру над Антарктидой. За все.

Одно время меня критиковали за планетарное мышление, но сейчас в школах, наряду с занятиями по шахматам, введены занятия по планетарному мышлению. И преподаватели объясняют ученикам, что они не просто граждане Калмыкии, даже не просто европейцы или азиаты, что они – люди планеты Земля, у нас на всех одно Солнце и одно небо и неважно, в какой части шарика ты находишься – в Африке, Элисте или Лос-Анжелесе. Но если над Антарктидой будет озоновая дыра – погибнут все. Мы все связаны одной жизнью и одной смертью. Когда такие вещи человек начинает понимать с первого класса, то его сознание не ограничивается Калмыкией, Россией или даже Европой. Этот человек чувствует свое единство с вымирающими сайгаками, со срезанным тюльпаном. Этот человек становится причастным ко всему, что происходит на нашей планете. Сопричастный человек может стать великим художником или журналистом, слесарем, фотографом или президентом. Но пустым человеком он не станет никогда. Вот что для меня самое главное – открыть человеческую сущность и сопричастность всему живому на планете. Так я понимаю конституционную норму.

Я предложил в храмах разных конфессий написать золотыми буквами имена тех, кто погиб, защищая отечество, русских, чеченцев, калмыков. Ведь война не спрашивает национальности, война не спрашивает, какой ты веры. Я помогал восстанавливать многие храмы, строил новые и не требовал благодарности в виде табличек на фасадах. 15 лет назад в Калмыкии не было ни одного буддийского храма, ни одной православной церкви, ни одной мечети. Мы построили 44 буддийских храма, 22 православные церкви, включая часовни, одну мечеть, одну синагогу. Я крещеный. Меня крестили в Киево-Печерской лавре, я и буддист, и мусульманин, я и иудей. Религия для меня – часть мировой культуры. Будда, Христос, Магомет – это проповедники, пророки. Любая религиозная конфессия приводит к размышлениям о душе, а потом люди придут к Абсолюту, к Вселенной, к Космосу – к космической религии. На форумах интернет-порталов всерьез обсуждается идея принятия калмыками мусульманства. Пусть принимают, так и напишите – Кирсан Николаевич и за мусульманство, и за иудаизм.

Настоящее государство – это уважение прав личности, уважение человека. Если это обеспечивает халифат, то пусть будет халифат. Вы прекрасно знаете, что творится на улицах российских городов, и я знаю. Однажды меня чуть не избили. Я ведь без охраны хожу. Зачем? Индиру Ганди охраняли, Джона Кеннеди охраняли, Пальме охраняли… И что? Сколько положено, столько и проживешь.

Ближайшие инвестиционные проекты – шерстомойная фабрика, система капельного орошения, два завода по производству азотных удобрений, еще один завод по производству удобрений. Два нефтеперерабатывающих завода совместно с «Лукойл». В июне прошлого года подписали соглашение с «Газпромом» по строительству завода сжиженного газа. Мясокомбинат. Много всего. А проблемы? Для меня нет проблем, все разрешимо, если что-то получается не сразу, то это не проблема, а рабочий момент. Команда работает, если эта команда будет работать плохо – придет другая. Если я буду плохо работать – уйду. Пойду в монастырь, или поеду на Тибет. Или в Ватикан.