Три счастливых дня
Мы познакомились «по работе». Видимо, по-другому и быть не могло. В последние годы работа бесцеремонно занимает все часы в распорядке каждого дня, превращая даже короткие промежутки сна в просмотр одной большой киноленты под названием: «Мои НАШИ ЛИЦА». Я брала у него интервью. Он - представитель благороднейшего ингушского тейпа. Великий тренер, ученики которого прославили Россию на спортивных помостах всего мира.
Он рассказывал о них увлеченно и безостановочно. Я пыталась перевести разговор на другую тему, узнать больше о нём. В какой-то момент он сдался, и я услышала захватывающий рассказ о его детстве, семье, родителях. Окрылись факты из биографии, которые заинтересовали бы и сценаристов.
Все шло обычным порядком. Я понимала, что передо мной ярчайшая личность, благодарила Всевышнего и за журналистскую удачу, и за эту встреч. И вдруг он прервался на полуслове. 
В упор посмотрел на меня и огорошил: «Как же ты устала, девочка». Эта фраза застала врасплох, обескуражила. В моей защитной тоненькой кольчужке вежливой отстраненности тут же образовалась брешь. Будто попала на весомер, и мои ментальные и физические усилия, ушедшие на проект, вздернули стрелку высоко вверх. Запершило в горле, и неожиданно для себя я, сдерживая почему-то накатившие слезы (нервы?), выдохнула: «Чуть-чуть».
Вот уже лет восемь, как я живу на два края. Не готова даже самой себе признаться, какой из них родной, Кавказ или географическая родина, моя Москва. Кавказ забрал сердце и душевный покой. Я возвращаюсь, чтобы почувствовать себя его пленницей, признать его величие и попытаться рассказать о своих чувствах всем, всему миру. Это, если хотите, моя песня — авторская, на оголенном нерве, с сугубо личным отношением. И я хочу, чтобы она звучала, чтобы о величии Кавказа узнавали люди и меняли свое отношение к нему.
И вот в очередной раз убедилась, что всегда готова только к нападению, а доброжелательность меня обезоруживает - я становлюсь просто ребенком. Доверчивым и беззащитным. Потом он усадил меня за стол, вышла жена его погибшего сына, и мы стали обедать. Надо ли говорить, что в этом доме были хлебосольные хозяева!? Меня кормили вкуснейшим борщом, пододвигали ближе остальные блюда. Мы говорили обо всём, находя близкие темы в обыденном. Так бывает, когда ощущаешь родственную душу — совпадают привычки, вкусы, пожелания.
Мне не хотелось уходить. Он чувствовал это. А, может быть, тоже не возражал против моего соседства...
Я откланялась. Возвращалась к месту дислокации, понимая, что увожу с собой еще и приятное послевкусие: от еды и от общения. Это трудно передаваемое чувство волнения, когда, словно ребенок, ждешь от следующего дня приятных новостей. Ждёшь в полной уверенности, что они будут. И он позвонил, когда я уже вернулась в Москву. Сказал, что его очень близкие друзья из Дагестана давно зовут к себе на Каспий. Спросил, а не поехала бы я с ним, чтобы отдохнуть, отвлечься. «С вами хоть на край света», - брякнула я дежурную фразу.
Дежурной она оказалась только для меня. Через пару дней он позвонил и сообщил, что с такого-то числа нас с нетерпением ждут. Номера в гостинице оплачены, программа нашего пребывания свёрстана. Все свои дела он отложил. Я растерялась, стала искать отговорки. Он выслушал молча, а потом тихо и убедительно сказал: без меня не поедет, будет ждать, когда я освобожусь. Потому что гулять по набережной, общаться с друзьями, валяться на пляже, купаться, сибаритствовать в одиночку он не станет, зная, что где-то в каменных московских джунглях его гостья измотана до критической степени синдрома выгорания. На помощь пришла моя мудрая дочь, с которой поделилась сомнениями. Она просто заставила меня сказать «да». Спасибо ей за это.
Я бывала в Дагестане раньше. И впечатления были не ах. Запомнила необустроенность, неухоженность, первобытную дикость Каспия. Он показался наглым, вечно штормящим и оттого грязноватым... Точно так же мне когда-то не понравился Каир. Пока я его не открыла. Давно заметила, любимым становится город, который обживаешь, впускаешь в себя. Его начинаешь любить за уютные уголки и улочки, тихие кафешки и тенистые беседки, где проводил часы в приятной компании. Очень многое зависит от того, кто тебе показывает город, с чьим именем будет ассоциироваться его название.
Так вот я и пережила три незабываемых дня абсолютного счастья.
Тот, кого я чаще всего называла «великим тренером» («привет, великий тренер», «скажи, великий тренер», «как ты думаешь, великий тренер», …) объехал полсвета и даже, наверное, больше. Многое видел и многое сохранил в рассказах и ощущениях. Они наслоились на его генетическую чистоту и родовитость, на опыт, почерпнутый из ноосферы. Он - человек мира, свободно в нем ориентирующийся и имеющий основания на своё мнение не только в силу возраста. Да, на Кавказе года – это, действительно, богатство. Те, кто младше, не чувствуют превосходства, не имеют права на преимущества. Наоборот, совсем наоборот. И внешне это проявляется чётко. Младшие стоят, когда сидит старший, у них закрыт рот, когда говорит он, они обязаны выполнять его просьбы, как приказ и т. п.
Но с нами произошла ещё более удивительная история. Авторитет (ей Богу, хочется написать — культ) этого человека дал шанс мне ощутить свою особенность рядом я ним. Я впервые в жизни наслаждалась ТАКИМИ волнами уважения, почтения, интереса, находясь в поле этого человека. Думаю, щенячья грация и попытки молодых изобразить превосходство будут отныне меня только веселить.
Милые девочки любого возраста! Если кому и надо отдавать предпочтение, — так это им, возрастным мужчинам! Они способны нас понять, имеют возможности (если честно, то в этот раз колоссальные) угодить, отлично видят истинную женскую красоту. А если к этому прибавить великолепную физическую форму, то... Впору впасть в уныние мужчинам, которым немного за 30-ть, но радостей в жизни почти не осталось, подрастеряли последние...
А я в полной мере прочувствовала справедливость слов обожаемой и талантливой Мерил Стрип: «Я достигла определенного жизненного этапа — этапа, на котором я больше не хочу тратить время на то, что не удовлетворяет меня или на то, что задевает меня, причиняя мне боль. Я больше не собираюсь терпеть цинизм, чрезмерную критику, жесткие требования любого рода. У меня больше нет желания удовлетворять тех, кому не нравлюсь я, любить тех, кто не любит меня и улыбаться тем, кто не станет улыбаться мне в ответ. Я больше не посвящу ни единой минуты тем, кто лжет или пытается манипулировать мною…Я не собираюсь разбираться со сплетнями, я терпеть не могу конфликты и сравнения…Я презираю предательства и неверность в дружбе. Я не смогу поладить с теми, кто не способен на настоящий комплимент, неспособен ободрить и вдохновить своими словами… И да, помимо всего прочего, я больше не потерплю тех, кто не заслуживает моего терпения».
И вот, слава Господу, я попала в круг людей, которые мне безумно нравятся. С ними мне комфортно, потому что мы считаем интересными одни темы, мы знаем продолжение ключевых фраз, которые не спешим произносить вслух до конца. Так приятно просто улыбнуться, поймав лишь взгляд.
В эти три дня безмятежного счастья я увидела иной Дагестан. В шесть утра солнце уже будило. Мы бежали на море и бросались в объятия седого Каспия. Он, словно одобряя мой выбор, ласкал шелковистыми водами, нежно катал на волнах, давал наплаваться вволю, убаюкивал теплотой, не выпуская из объятий. В восемь мы ехали завтракать к Абдусаламу – дагестанскому другу моего «великого тренера», в его гостеприимный просторный дом. Здесь чувствовался достаток во всём. Но, наверное, особенно громко и убедительно сообщал о нём детский смех. Было очевидно, что здесь дружно и счастливо живут представители трех поколений, передавая друг другу традиции добропорядочности, уважения, любви.
А потом был день. Длинный, будто замерли все часы в мире. Будто мне подарили безлимит на беседы, прогулки, встречи... Южный вечер боролся с днём за право на сюрпризы и радость. И вот мы сидим и слушаем шум прибоя, вглядываемся в звезды, опьяненные запахами августа. И смысл начинающегося бархатного сезона раскрывается для меня во всех оттенках. Девочки мои дорогие, всех возрастов и вероисповеданий! Я желаю вам пережить подобное.
Надо ли говорить, что столько песен в мою честь я не слышала давненько. И столько приглашений на танец от незнакомых людей я не получала. И наплевать стало на возраст и на тех, кто уверен, что цифры в паспорте имеют значение. Настоящие мужчины возраст женщины не изучают. И рядом с ними женские годы растворяются в атмосфере. Хотелось танцевать, снова танцевать и цитировать классическое: «Ах, как кружится голова, как голова кружится...». А танец вел ОН. И его руки держали. Те самые руки, силе которых рукоплескал стоя весь мир, руки, которые не дадут упасть, поддержат и уже никогда не отпустят. И все три безумно красивых дня любое желание предупреждалось – ты только подумала, и вот уже сбылось.
… В самолете я сидела, закрыв глаза. Так хотелось продлить ощущение безмятежного покоя. Мы стали набирать высоту. Три счастливых дня отрывались от меня, падали в золотой запас лучших воспоминаний.
В аэропорту меня встречала дочь, как всегда, с цветами. «Мамочка, что с твоими глазами? Они горят. И вообще - отлично выглядишь, обязательно запомни это состояние!» Я поняла, о чем она говорит, увидев себя в зеркале. На меня смотрела та, лучшая Елена: оставившая тревоги, неуверенность, страхи и вечное чувство вины. Я будто оказалась на пороге новой истории, в начале пути...Постройневшая и загоревшая, с улыбкой на губах и блеском в глазах. Ей-Богу, мне нравится это состояние! Спасибо, «великий тренер», спасибо, дагестанские друзья, за возвращение меня. Спасибо за сильную руку, за ощущение полной защищенности от потока грязи и лжи, который льется в мою сторону по указке неудачников во власти. Не уверена, что в их нынешней жизни есть столь безмятежно счастливые дни на фоне моря, неба, солнца. В окружении уважаемых, лучших, сильных, доброжелательных, любимых...
