Муса Чемурзиев - и один в поле воин

 СТЕПАНИДА Москвина

 

В Ингушетии разразился большой скандал, рискующий сильно подпортить репутацию правителя республики: вскрыты серьезные коррупционные преступления в правоохранительных органах республики. Тем временем человек, одним из первых оценивший масштаб беспредела «оборотней в погонах» и забивший тревогу, вынужден бежать из родного дома и жить в другой стране на птичьих правах.

Скандал, не ставший сенсацией

В конце ноября 2013 года СМИ сообщили, что в ГИБДД республики Ингушетия идут обыски: возбуждено уголовное дело в отношении руководителя регионального УГИБДД Алаудина Накастхоева по статьям «превышение служебных полномочий» и «служебный подлог». По данным следствия, с апреля по июль 2012 года высокопоставленный полицейский умышленно, из корыстной заинтересованности давал указания сотрудникам МРЭО УГИБДД МВД РФ по РИ незаконной регистрации транспортных средств иностранного производства, не прошедших процедуру таможенного оформления. Не имея на то права, он подписывал выданные МРЭО УГИБДД МВД паспорта транспортных средств с внесением заведомо ложных сведений. В результате на регистрационный учет в региональное МРЭО УГИБДД систематически осуществлялась незаконная постановка транспортных средств, в связи с чем бюджету Российской Федерации причинен ущерб в особо крупном размере. Проводятся следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия направленные на выявление других фактов противоправной деятельности полицейского, решается вопрос о его задержании и избрании пресечения в виде заключения под стражу. Прошли обыски в домах еще 19 сотрудников ГИБДД Ингушетии. Следователи проверяли не только начальников подразделений, но и младший состав ведомства.
Сотрудников дорожной полиции подозревают в продаже автомобильных номеров и незаконной выдаче водительских удостоверений.
Затем случилась длительная пауза, подробности расследования не озвучивались. Из неофициальных источников известно, что задержанный Накастхоев был моментально отпущен, а вменяемая статья заменена более мягкой. Без высокого покровительства явно не обошлось (не будем показывать пальцем, но всем известно, кто в Ингушетии выше гор). Лишь в конце января уже нынешнего года прошла информация: министр республиканского МВД после проведения служебной проверки по фактам нарушения законности и служебной дисциплины отстранил от исполнения ряд сотрудников управления ГИБДД, в числе которых начальник УГИБДД полковник полиции Алаудин Накастхоев.Кроме него, постов лишились заместитель начальника УГИБДД полковник полиции Магомед Оздоев, начальник МРЭО капитан полиции Ибрагим Дзауров, начальник отделения регистрации транспортных средств МРЭО полковник полиции Магомед Горчханов, старший государственный инспектор МРЭО капитан полиции Адам Кодзоев, государственные инспекторы МРЭО подполковник полиции Руслан Аушев, подполковник полиции Магомед Беков, старший лейтенант полиции Магомед Гамурзиев, инженеры-программисты и заведующая канцелярией МРЭО.
Задаваться вопросом, связаны ли эти две новости, по меньшей мере наивно: увольнение - это обычная для силовых ведомств практика защиты «чести мундира». Прежде чем предавать нарушителя суду, его сначала делают лицом гражданским. По всему видно, что главный ингушский гаишник и иже с ним уже не отделаются легким испугом. Несмотря на покровительство.
Громкое дело вряд ли стало сенсацией для жителей республики. Многие прекрасно знали, чем на самом деле занимаются высшие чины ГИБДД, и что обеспечение безопасности дорожного движения отнюдь не являлось для них приоритетом. Знали и принимали как данность, как атмосферное явление или особенность местного колорита. Молчали, ибо в здешнем политическом климате молчание не просто золото, а еще и залог здоровья и долголетия.
Но правдолюбцы и разоблачители рождаются во все времена и на всех широтах. Один из них – Муса Чемурзиев.

А тот, который не молчал…

С Мусой мы общались исключительно дистанционно, лично не встречались – он сейчас далеко¸ но и там, в прекрасном далеке, живет с оглядкой. У его недоброжелателей длинные руки, а он слишком много знает.
Этими опасными знаниями он обзавелся, можно сказать, по служебной необходимости. С 1999 года работал в ГИБДД Ингушетии. Числился инспектором, но, будучи программистом, занимался внедрением систем автоматизации созданием баз данных.
Записали инспектором, поскольку вначале просто не было отделов по информационному обеспечению, а когда появились, Мусу туда не включили. Начальству было так удобнее, да и дешевле – не надо платить за должность и звание.
Работу он проделал титаническую, внедрив, в частности, автоматизированную систему выдачи водительских удостоверений и регистрации автотранспорта, в том числе и собственной разработки. Создал базу данных с нуля, сам вручную заносил информацию с бумажной картотеки, - а это, на минуточку, 160 тысяч записей. За день забивал 800 штук. Позже в помощь взяли еще несколько человек из центра занятости, он их обучил и контролировал. Параллельно велась ежедневная регистрация и снятие с учета до 400 операций в день. Кроме этого, он вел все базы розыска оружия, учет бланков, занимался пополнением и сопровождением, объявлял утраченные документы в розыск.
Вот и прикиньте: когда весь массив такого рода информации сложен в одной голове, в умной голове программиста, не заметить очевидного он просто не сможет. Благодаря системе автоматизации преступные схемы, по которым в Ингушетии оформлялись автомобили криминального происхождения, оказались как на ладони.
По словам Мусы, в этой схеме задействованы высокопоставленные чиновники из ГИБДД, МВД и администрации президента. Деньги там, по нашей информации, зарабатываются баснословные: до 2 млн рублей за 1 рабочий день. Потом их делят между министром ВД начальником ГИБДД – ну, и дальше еще выше. Выше гор.
Муса отказался как скрывать эти преступления, так и участвовать в них. Почему? Сам он говорит, что «честен до глупости». Бывает. Но только этим не объяснишь, почему он пошел на огромный риск - сообщил об известных ему фактах в прокуратуру республики (см.фото), Генпрокуратуру. Понимал же, не мог не понимать, с какими силами связывается, какие суммы стоят на кону, и все же вызвал огонь на себя. И огонь запылал.

Классика жанра

Привыкшее к неправедным доходам начальство несколько изумилось, обнаружив в ближайшем окружении правдолюба, но действовать принялось испытанными методами. Сначала пробовали купить, предложили «сотрудничество». Цена была назначена неплохая: 200 тысяч ежемесячно поверх зарплаты. «Но я отказался, - говорит Муса, - потому что знал, что это незаконно и что все равно это все когда-нибудь всплывет.»
Тогда включился «план Б»: угрозы. Обещали уволить (по отрицательным мотивам, естественно) и однажды явились с обыском. Подбросили оружие. Нашли диски с записями диверсий чеченских боевиков. Обвинили в хранении оружия и боеприпасов, связях с боевиками. Цинично обвинили в том, с чем он пытался бороться: отмывании криминальных машин в ГИБДД. Били.
Каким-то чудом, благодаря большому резонансу и абсолютной абсурдности обвинений, удалось освободиться.
Муса продолжал писать многочисленные письма в департамент собственной безопасности, в прокуратуру, в МВД России, президенту, председателю правительства о беспределе и уровне преступности и коррупции в ГИБДД. Письма возвращались в Ингушетию и ложились на стол упомянутым в них персонам.
Начались угрозы физического уничтожения и воздействия на семью. Сына он возил в школу на бронированной машине, никуда не выпускал. Три класса ребенок заканчивал в разных школах трех городов. Бизнесу жены ставили палки в колеса, преследовали братьев. Были заблокированы все банковские каКТУ. Жизнь превратилась в ад.
Однако уйти из ГИБДД по собственному желанию Накастхоев, по словам Мусы, не давал. Опасаясь за свою жизнь, Муса старался меньше находиться в Ингушетии – скрывался то в Москве у знакомых, то во Владимире у сестры.
Семья оставалась в Ингушетии. За это время дома было несколько обысков. Приезжали с собаками на БТРах. Следствие этих обысков – не только ущерб здоровью домочадцев ( а в семье растет четверо детей) и порча имущества, но и пропажа части разоблачительных писем и ответов на них со стандартной формулировкой – факты не подтвердились. При странных обстоятельствах умер хороший знакомый Мусы, полковник Руслан Плиев, который тоже участвовал в выявлении оборотней.
Несмотря на преследования, он до последнего не хотел покидать родину. И все же пришлось. Но противник успел-таки привести в исполнение еще один свой замысел.

План «Д»

Если враг не сдается, его уничтожают … морально. Классический прием дискуссии в стиле «сам дурак» - дискредитация оппонента. Запачкав разоблачителя, существенно снизишь уровень доверия к его разоблачениям.
Тут у Накастхоева все козыри были на руках: что может быть легче, чем нагадить собственному подчиненному?
Когда противостояние достигло пика, Чемурзиев не раз подавал рапорт на увольнение. Однако его не отпускали. Открыто говорили, что уйти по-хорошему у него не получится. Не давали даже отпуска. Начальник, рассказывает Муса, «обещал мне сфабриковать уголовное дело и уволить по отрицательным мотивам. И об этом я писал в ОСБ и прокуратуру. Но у него связи были подключены, везде и все спускали на тормозах».
Как уже говорилось, Муса вынужден был много времени проводить вне дома – дома было слишком опасно. После одного из периодов отсутствия предъявил на работе листок временной нетрудоспособности – проще говоря, больничный, выписанный московской поликлиникой. Накастхоев инициировал проверку подлинности документа. Больничный признали поддельным, Чемурзиева осудили по ст. 327 УК РФ – изготовление поддельных документов – на год условно. Кассации и жалобы не помогли.
Не имея под рукой всех материалов дела, сложно понять, насколько обоснованным было это решение. С одной стороны, слишком много «неустановленного» - лиц, мест, обстоятельств, да и показания свидетелей смущают своим тотальным единообразием, все произносят один и тот же текст, как под копирку написанный. На другой чаше весов –журнал регистрации больничных листов столичной поликлиники, где такой записи нет, показания регистраторов и экспертиза бланков больничных. Они не в пользу Мусы. А вот почерковедческие экспертизы разноречивы – независимый эксперт считает, что бланки больничных заполнены не рукой Чемурзиева.
Сам он не признает вины, убежден, что дело сфабриковано. Действительно, главный республиканский гаишник не пожалел ни времени, ни сил, ни ресурсов, чтобы добиться обвинительного решения. Хотя в Ингушетии к мелким «грешкам» в виде покупки больничных, как правило, относятся более чем снисходительно. А Муса оказался в тот момент загнанным в угол: и находиться в республике смертельно опасно, и уехать не дают. «Мне надо было куда-то скрыться, - вспоминает он. - И я много рапортов писал на отпуск. Но Накастхоев категорически не подписывал рапорты. И даже секретарю запретил их регистрировать, чтоб я не пожаловался. Позже я даже с Москвы отправлял рапорт по почте с уведомлением. Но зам Накастхоева Балхаев отказался расписаться в получении. Я не знал, что больничные левые. Иначе зачем мне было их предъявлять на фоне такой войны?»
Мы, как и Муса, не строим иллюзий относительно справедливости ингушской Фемиды. Ни для кого не секрет, что зачастую судьи не выносят решение – за них это делают другие, они лишь озвучивают. Как бы там ни было, 20 апреля 2011 года Муса был признан виновным. Это стало последней каплей. Семья вынуждена была бежать из Ингушетии и покинуть Россию.

Не место для дискуссий?

Можно считать, что Мусе и его семье повезло: они спасли свою жизнь, жизни детей. Но полной гарантии еще нет, миграционная служба их новой страны в любой момент может отправить обратно семью с четырьмя детьми. Для них это смерти подобно, и это не фигура речи.
Сегодня после обвинения Накастхоева его родные, видимо, убеждены, что именно Муса своими жалобами в Москву добился увольнения Накастхоева. Сейчас, когда расследуют криминальный бизнес ингушских гаишников, Муса – опасный свидетель. Поэтому он знает, что обратной дороги в Ингушетию для него нет. Помимо прочего, Муса еще и блоггер, который весьма нелицеприятно пишет о событиях в Ингушетии и об ее правителе. Инакомыслящим блоггерам в РИ тоже объявлена война.
«Нам не нужны деньги, нам не нужно жилье. Мы выучим язык, найдем работу, - говорит Муса. - Главное, чтобы миграционные службы не вернули нас назад в Россию». Хочется верить, что у Чемурзиевых наладится жизнь на новом месте. Обидно лишь, что умные, способные, честные вынуждены искать себе это новое место. В Ингушетии таким людям сегодня места нет. Там, и это не только мое мнение, нынче процветают жадные и жестокие «оборотни». И не только в погонах, а уже и в дорогостоящих цивильных костюмах…

Источник: www.habar.org