Японц Абадиев

Нас встречали внуки Ахмад и Ибрагим. Тут же была Макка – жена Ахмада, неподалеку находилась Айшет – жена сына Японца Михаила – мама Ахмада. Но она постеснялась выйти. Макке приходилось частенько ходить к Айшет для уточнений.

ЧЕСТЬ ИМЕЮ

Имя Японц может показаться странным. Но не для ингушей, среди которых есть, например, мужчины с именем Немцо, Турко. А тут история такая. Отец Японца воевал в русско-японскую войну. Он видел, как неистово сражаются потомки самураев. Даже когда кончались патроны, то они, сжав зубы, с криком шли в атаку, чтобы порвать противника. Отец Японца хотел, чтобы у сына был такой же дух. Получилось? Судите сами.
Будущий воин-легенда родился в 1906 году в селе Насыр-Корт в самой обычной крестьянской семье. Приход большевиков встретили с надеждой получить земельный надел и обрести достаток. Мать Японца – Саргас (Майсигова в девичестве) была сестрой жены легендарного шейха Дени Арсанова. У нее был боевой характер и недюжинная сила. Носила оружие – два пистолета. Рассказывают, что во время голода, она подала мешок кукурузы двадцати украинским беженцам, подняв его одной рукой. Саргас Абадиева стала долгожительницей – умерла в 118 лет, окруженная родными, в заботе и любви.

Оружие в доме было всегда. И не только национальное. В семье хранят предание о том, как в 30-е годы, когда шла война с бандитами от Ассы до Джейраха, в квартире Японца на длинном столе стоял пулемет «Максим». «Придут – поговорим!», – рассуждал глава семьи. И если бы в дверь постучали (или бандиты, или арестовывать – время репрессий – авт.), то жена Японца Маржан (Ужахова в девичестве) должна была открыть и быстро упасть на пол. Такие были времена… В 1924 году Японц уходит служить в Красную Армию, чуть позже становится курсантом Северо-Кавказской кавалерийской школы горских национальностей. С этим учебным заведением связана одна история, которую сохранили потомки Японца. Рассказывают, что когда ему было лет 16, ладно сложенного парня, подававшего на свадьбе старикам воду в кумгане, увидел офицер Арчаков. Парень приятно удивил его терпеливостью, выдержкой, выносливостью. Позже сам Японц вспоминал, что очень яркое впечатление в кавшколе на него произвел плакат, на котором было написано: «Для советских курсантов дисциплина – основа достижения успеха». Парень прочел и ухмыльнулся: «Понял все, а что такое дисциплина – нет...». Впоследствии именно это слово стало для Японца основополагающим в жизни.

Школа кавалеристов располагалась в здании бывшего института благородных девиц. Среди преподавателей были и царские офицеры. Курсантам преподавали, помимо военных дисциплин,танцы, сценическое искусство. Они получали блестящее образование и полное представление, что стоит за фразой: «Честь имею!». Однокурсником Японца был, например, генерал Плиев. Закончив обучение, он получает назначение командиром в Ингушский кавалерийский эскадрон (взвод) в г. Владикавказе.

В том же 1930 году по представлению командира 28-й стрелковой дивизии А.Д. Казицкого, в которую входил вышеназванный эскадрон, Ингушским облисполкомом Японц Абадиев награжден за добросовестную службу именным оружием – маузером.

Непродолжительное время – с 27 марта по 2 октября 1939 года – наш герой возглавлял штаб 39-го кавалерийского полка Отдельной Кавалерийской бригады горских национальностей. В 1940 году Японц Абадиев в звании майора стал заместителем командира 107-го кавалерийского казачьего полка 12-й кавалерийской дивизии под Армавиром.

МЫ – КРАСНЫЕ КАВАЛЕРИСТЫ…

На фронт попал 27 июня 1941 года в окрестностях разбомбленного и горящего Смоленска. Первый налет на город был совершен фашистами через двое суток после начала войны – 24 июня. Город заваливали зажигательными и крупными фугасными бомбами. Полностью была разрушена центральная часть города, сгорело свыше 600 домов.

Абадиев был назначен заместителем командира 117-го тяжелого танкового полка, который бросили на старую смоленскую дорогу против танков противника. Когда советские подразделения стали стремительно отступать, оставляя населенные пункты и города, проходя, словно через коридор, через проклинавших их местных жителей, он дрался до последнего. Потом вывел свой полк из окружения в полном составе. Это произошло в Днепропетровской области в районе деревни Сурск-Литовска. Под его командованием красноармейцы разбили две фашистские роты, выбили противника из села. Позднее бойцы Абадиева прикрывали отступление дивизии – четыре дня сдерживали натиск врага. За эту операцию Японц был представлен к ордену Красного Знамени.
Летом 1942 года Японц назначается командиром 115-й Кабардино-Балкарской кавалерийской дивизии. По решению Государственного Комитета Обороны, такие подразделения стали активно формироваться. Враг праздновал победы, и советские военачальники искали новые способы дать ему отпор. Так возникла идея создания кавалерийских подразделений. Их формировали, прежде всего, за счет горцев.

Бойцов бросают в бой под Сталинградом, на Северном Кавказе, в междуречье Дона и Волги. 12 июня дивизия получает приказ: выступить против 4-й танковой армии немцев. Так кавалеристы атаковали танки. Очевидно, насколько кощунственным был приказ – бросить людей и лошадей против бронированных машин. Исход казался гарантированным. Но гнули сталь непреклонные горцы!

У станицы Константиновской были убиты более половины кавалеристов дивизии Японца. Он получил ранение, попал в госпиталь. Подлечился, недолго пробыл в резервных частях, успел даже прочитать лекции курсантам Военной академии им. Фрунзе и снова ушел на фронт.

НА ОСТРИЕ

Мои собеседники пересказали одну из самых трагических историй, услышанных от фронтовика. Она дает представление и о масштабах сражений, и о силе человеческого характера.

На Курской дуге триста всадников кавдивизии под командованием Японца Абадиева заняли оборону на одном из стратегических направлений. По полевому телефону передали приказ отступать. Японц услышанному не поверил. Диверсионные группы немцев иногда присоединялись к полевому кабелю и давали ложные приказы от имени командования советских войск. Он принял решение не отступать. Окопавшись на холме, укрыв лошадей в лощине, через некоторое время они оказались лицом к лицу с танковой армией фашистов.

На поле боя осталось лежать 270 кавалеристов. Закончились боеприпасы. Пришла было мысль о том, что надо было поверить приказу… Но в тот же миг, засучив рукава черкески, он выхватил кинжал и приказал: «К лошадям!». Тридцать оставшихся в живых кавалеристов на полном скаку пошли на танки с кинжалами… Когда фашисты увидели всадников, они от удивления остановили танки. Окружили их кольцом, словно создали цирковую арену, и начали хохотать. Под крики «Русиш швайн» кони кружили по кругу. Японц скомандовал разбиться поодиночке, и, прорываясь в промежутки между танками, атаковать веселящихся танкистов и пехотинцев. Немцы такого безумства не ожидали, многие были сражены наповал.

В живых осталось девять всадников. Когда они приехали в расположение отступившей дивизии, комдив приказал расстрелять Японца. Он не верил в рассказ о прорыве сквозь танковое кольцо. И тут произошло невозможное! В момент исполнения приговора подъехала «эмка», из которой вышел командующий армией Константин Рокоссовский. Он спросил комдива, кто держал оборону на том участке. Комдив доложил: полковник Абадиев. Рокоссовский приказал привести Абадиева и наградить героя орденом Ленина. Благодаря героическому сопротивлению всадников Японца удалось сдерживать натиск противника в течение четырех часов. За это время наши войска сумели переломить ситуацию и из обороны перешли в контрнаступление. Японц не раз вспоминал, как орден Ленина спас ему жизнь. Но вот при жизни награда так и не нашла героя! Ее вручили через год после его смерти сыну. Также после смерти Японца на мемориальном кладбище Мамаева кургана в Волгограде были установлены семь памятных плит с именами 84 воинов-ингушей, оборонявших город от фашистских захватчиков. Этот список возглавляет Японц Абадиев.

Наш герой вспоминал, как получил ранение в голову. Пулю врачи не смогли извлечь, он проходил с ней до конца жизни. Из-за этого ранения ему нельзя было летать на самолетах. Помнил, как с поля боя его выносила медсестра. Потом – взрыв, грохот, огонь, дым и темнота. Вдруг в глазах появилась какая-то крутящаяся точка. Он начал тянуться к ней, ползти… Оказалось, что после взрыва его полностью накрыло землей. Он выполз из-под плотного слоя и увидел на краю своей «могилы» девушку-санинструктора, которая его вытаскивала. Она замерла на краю ямы – с открытыми глазами, обгоревшая, мертвая...

У него был «талант» оказываться там, где горячо. Вспоминал с иронией, как попал в плен к румынам. «Они ж цыгане, дисциплины не было. Быстро сбежал». Очутился в госпитале в Одессе. Когда возвращался на катере обратно, началась авиационная атака противника. Он взял командование на себя и с ручного пулемета, стоявшего на палубе, сбил мессершмитт.

ЖИВАЯ ПАМЯТЬ

К концу 1943 года начался отзыв в Москву офицеров-вайнахов со всех фронтов. Начиналась кампания по депортации ингушей и чеченцев. Японца отправили в Оренбург (Чкалов) командиром резервного полка. Позже он отправится в Башкирию замкомполка, потом местом службы будет г. Горький, стройбаты Владимира, Рязани, Куйбышева. Бойцы под его командованием прокладывали дороги, строили аэродромы. Он прослужил 30 лет, ушел в запас в звании подполковника. Совершенно очевидно, что из-за графы «национальность» его подвиги остались недооцененными. На кителе героя – представительные награды: два ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны. Однако, повторю, только после его смерти, через год, сын получил высшую награду…
Внук героя – Ахмад признается, что слово «офицер» у него ассоциируется именно с дедом. Семья некоторое время жила в Куйбышеве. Здесь Японц похоронил свою мать, которую выслали вместе со всем ингушским народом, как врага. Ахмад был маленьким, но одни из самых ярких воспоминаний связаны с дедом. У того не было домашней одежды, в любое время мог идти хоть на парад. Человек жесточайшей внутренней самодисциплины, говорят его близкие. Он никогда ни с кем не ругался, хотя соседи были разные. Не позволял себе ни одного бранного слова. Пройдя самые кровавые битвы Великой Отечественной, сумел сохранить безупречную воспитанность, равновесие, душевное тепло, участливость.

Старался всегда поддерживать хорошую физическую форму. Однажды, уже в 50-летнем возрасте, при весе в 120 кг, чтобы опровергнуть чьи-то сомнения, вскочил на лошадь, с лошади – на турник, и, сделав «солнышко», снова вскочил в седло. Мог станцевать лезгинку на столе, уставленном посудой, ничего не разбив и не уронив. Он любил, чтобы в доме все было. Поэтому, например, в Куйбышеве держал 40 коз. Шутил: «Я всегда любил полные мешки и полных женщин». Однако в жены взял хрупкую Маржан. А она умела гнуть свою линию! Была отличным дипломатом. Если он начинал сердиться, заводиться, то супруга очень натурально падала в обморок. И человек-легенда каждый раз пугался и вызывал врачей.

Умер Японц в 1985 году. Его хоронили под Насыр-Кортом, как он и завещал, завернув в бурку. Спустя 30 лет после смерти героя, рассказы и воспоминания о нем – главная тема в общении близких. У Японца был сын Михаил и две дочери. Михаила уже нет в живых. Отец назвал его в честь боевого друга. Михаил был очень талантливым человеком с разнообразными способностями: писал портреты маслом, хорошо пел, играл на многих музыкальных инструментах, считался отличным технарем, мог сконструировать все, что угодно.

Он выбрал мирную профессию – работал врачом. Был талантливым хирургом, делал самые сложные операции, был главным онкологом республики. Молва о его искусстве врачевания стала народной. Даже после смерти Михаила люди продолжали искать его. У Михаила, как и у отца, две дочери и сын. Одна из дочерей также стала врачом.

Мужем одной из дочерей Японца стал Саварбек Плиев. Фронтовик, воевал в Брестской крепости. Он также оказывался участником самых жестоких схваток. Рассказывал, как, выполняя приказ, выходили к Минску из вражеского тыла. В мирное время возглавил Совет ветеранов Ингушетии, пользовался большим уважением у ровесников.

Его сын Ибрагим фактически вырос у Японца в семье и в полной мере почувствовал железную волю деда и его несгибаемый характер. Жесткий распорядок дня был у парня. Подъем в 6.00, обливание-умывание, зарядка, в течение дня обязательное время на чтение, занятия, на выполнение обязанностей по дому.

Ибрагим поселился в Малгобеке. Он – травмотолог-ортопед, работает на «скорой». Как и его знаменитый родственник, он много колесил по России и не только. Срочную службу проходил в Германии. В Астрахани окончил мединститут, ординатуру проходил в Москве. Работал во Владикавказе, Махачкале, а также в Карелии и даже в Норвегии. И вот ингушский «карьерный зигзаг»: врач «неотложки» в отдаленном районе Малгобека. Вот такая реальность: с тремя высшими образованиями, с опытом работы главврачом в зарубежной и отечественных клиниках, он на родине, оказывается, должен получить «спецразрешение» на работу у главы республики! Ну не издевательство ли?

У него восемь детей. В Малгобек вернулся ради стариков-родителей, которых считает самыми близкими людьми на земле. Очень сокрушается, что из-за пожара в его доме в Одинцове сгорело много фотографий и документов, связанных с Японцем.

Сын Михаила Ахмад – талантливый оратор. Выпускник Ростовского юридического института, кандидат юридических наук. Работал в Росимуществе, специалист по антикоррупционной работе, сейчас работает в правительстве РИ. Его приглашают читать лекции во многих университетах и высших учебных заведениях. Всем этим людям я безмерно благодарна за возможность узнать о человеке-легенде. «На вашей совести написание книги о нем!», – дала «наказ» я внукам Японца. Это была еще одна история, узнав которую, испытываешь гордость за великую, непобедимую Россию. Низкий поклон вам, друзья!