Научный труд или оплаченная провокация?

Несколько слов о труде Ольги Павловой «Ингушский этнос на современном этапе: черты социально-психологического портрета»

Скандал – лучшая реклама, так повелось со времен Герострата. Чем громче шумиха, тем вернее запомнится имя автора перформанса. Обыкновенно люди приличные стараются обойти дурнопахнущую субстанцию, не наступив на нее. Признаюсь: были сомнения, стоит ли изменять этому золотому правилу и вдыхать поднимающиеся миазмы. Но… Даже понимая все ближайшие для себя последствия, не могу молчать. Ведь речь идет о репутации и будущем не отдельного человека, а целого народа, к которому за последние годы я успела проникнуться огромным уважением и любовью – ингушей. Поэтому произведением Ольги Павловой «Ингушский этнос на современном этапе: черты социально-психологического портрета» была, что называется, перепахана: так далеко пассажи и выводы автора отстоят от живой реальности жизни этого народа.

Наше агентство уже более пяти лет активно работает на территории  республики Ингушетия,  причем работает не только и не столько в кабинетах, сколько «на земле»: наши авторы исколесили ее, землю Ингушетии,  вдоль  и поперек, познакомились и поговорили по душам со множеством ее сыновей и дочерей, как известных, уважаемых, авторитетных в стране и в мире (честно: знакомством с такими людьми, как Бембулат Богатырев, Бексултан Сейнароев, Марьям Яндиева, Хава Акиева и многими другими,  лично  я горжусь куда больше, чем знанием секретных мобильников сильных мира сего), так и с юными гражданами республики, знакомством с которыми предстоит гордиться значительно позже. Смею надеяться, что этот опыт дает мне право высказать свое не слишком научное, но искреннее, честное и не ангажированное мнение относительно «социально-психологического портрета» этой удивительной нации.

Безусловно, тема это актуальная и безумно интересная. Но человек, замахнувшийся на нее, должен обладать не только огромным фактическим и статистическим материалом (на сбор которого у серьезных ученых порой уходят десятилетия), общей методологией проведения подобного рода исследований, немалым интеллектуальным багажом и серьезным знанием предмета. Все это необходимо, но недостаточно: в первую очередь нужно осознавать свою ответственность, понимать, что берешься за тему, обращение к которой требует сугубой осторожности в силу ее взрывоопасности. Есть книги, к которым приложены белые перчатки. Есть картины, перед написанием которых художник медитирует неделями. И есть исследования, браться за которые надо, очистив свой дух от соображений суетных и корыстных. Тема Кавказа  вообще, а Ингушетии в частности -  из их числа.

Что же мы видим в данном случае? Да простится мне ненаучный термин: КАРИКАТУРУ. По стилистике и общей направленности очень похожую на голливудский фильм про «русскую мафию» с непременными матрешками, бандитами в ушанках и медведями на Красной площади. Ничего общего с реальностью, с наукой – тем паче.

Собственно, чему удивляться? Ведь автор по основному образованию – логопед –дефектолог, работает в городском пединституте, диссертацию  написала о недоразвитии речи у дошкольников. Пройдя курсы повышения квалификации по психологии, теперь вдруг  взялась рассуждать о национальной  идентичности целого народа. Не слишком ли смело и самонадеянно?

Впрочем, недостаток опыта и знаний легко простился бы исследователю-энтузиасту Павловой, будь ее выводы бесценным вкладом в интеллектуальную копилку человечества. Увы, и еще раз, увы.

Во-первых, вызывает обоснованные сомнения даже репрезентативность опроса, на основании которого эти выводы сделаны. Опрошено 478 человек из  500 тысяч ингушей. Не маловато ли будет? Большая часть опрошенных – женщины. Это в ингушском-то обществе мнение женщин превалирует? Давайте спросим у авторитетных социологов и социальных психологов. 

Далее – любой специалист скажет вам, что ответы во многом предопределены тем, как именно составлены вопросы. А нам известно, что некоторые из тех, кому были разбросаны анкеты Павловой, попросту не могли уразуметь их смысл – так витиевато сформулировал автор, другие же  отказались отвечать, посчитав, что это «шпионская деятельность недружественной стороны». Не оттого ли столь немного материала для анализа получила неутомимый исследователь?! Кроме того, анкеты не были анонимными. Можно ли полностью рассчитывать на искренность ответов в не обезличенных анкетах? Срок работы над монографией указывается  пятилетний.  Лукавство.   Сколько было «чистого времени» пребывания в республике? 

И на этой жидкой фактической и временной базе автор не только повторяет очевидное и давно известное – нет, порой она делает выводы крайне смелые , если не сказать, подозрительные. Очень смущает, например, огромное расхождение во взглядах у ингушей, живущих на родине, и диаспорах двух столиц. Иерархия ценностей настолько различна, что говорить о национальной целостности почти не приходится. Например, если верить Павловой (а верить ей или нет – решайте сами), 80процентов ингушей называют наиболее распространенной чертой своего народа взаимовыручку. Кто бы спорил!  Однако ранее в монографии говорилось, что в списке приоритетов она на 4 месте у столичных ингушей и на 14 месте на родине. Но мы-то не понаслышке, не из книг  знаем, что в Ингушетии братья друг за друга отдадут жизни, да и  мы, русские, попадая в беду, звоним друзьям-ингушам, которые ВСЕГДА помогут, даже если мы в ссоре. .. 

Оказывается,  по Павловой только 16, 7% мужчин-ингушей считают недопустимым брак с осетинами и 10% с представителями другой веры и т.д. и т.п. М-да…

Еще более неоднозначный пассаж – цитируем по рецензии  АПН : 

«Особенно интересно распределение ответов на вопрос о том, чем должно регулироваться поведение современного ингуша. На первое место у ингушей, проживающих на родине, с существенным отрывом вышли законы шариата, а также обычаи и традиции своего этноса, имеющие равную значимость. Затем идут нормы ингушской этики, нормы и требования своего тейпа и лишь на последнем, пятом месте, стоят общегосударственные законы.

Ингуши, проживающие в Москве и Санкт-Петербурге, также поставили на первое место законы шариата. На втором месте у них оказались общегосударственные законы, а также обычаи и традиции ингушей. Характерен разброс значимости общероссийского законодательства по возрастным группам: для ингушей младше 25 лет оно оказалось на последнем месте, пропустив вперед «и адат, и шариат» (с небольшим перевесом обычаев и традиций). После этого возрастного рубежа лидирует шариат, однако общегосударственные законы выходят на второе место (стр.218-219)…Примерно 50% опрошенных всех возрастов назвали характерной чертой ингушей агрессивность. Что касается ориентации на власть, то почти 60 % ингушской молодежи считают свою культуру ориентированной на нее, тогда как около 65% респондентов старше 25 лет называют ингушей обществом со слабым социальным контролем, проявляющимся в недоверии к власти и своеволии ингушского народа (стр.324). Для 79 % ингушей старше 25 лет, как и для 68% проживающих в столицах, характерно недоверие к власти…» 

Действительно, особенно интересно. И дает карт-бланш к любым репрессивным мерам в отношении народа – ведь его  «агрессивность» и «антигосударственность» преподнесены как научно доказанный факт. 

Существует мнение, что Сталин, в свое время, начиная беспрецедентный произвол по отношению к целым народам, решал тривиальную управленческую задачу: не допустить превалирования религиозных или националистических отношений над партийными и административно-хозяйственными. Не допустить потери управляемости и возникновения опасных прецедентов, которые могут послужить заразительным примером и для других национальных образований. 

Определенно, такая концепция кому-то необычайно выгодна и сегодня. Кому? 

Уважаемый автор рецензии АПН выражает сожаление, что в книге Павловой практически не нашли отражения духовные последствия для народа осетино-ингушского конфликта. Может, как раз потому и не нашли? 

И в этой связи нам представляется, что продукт г-жи Павловой  требует более тщательного и независимого анализа. Именно в силу своей тенденциозности, необъективности и совершенно определенной идеологической направленности  он представляет собой большую опасность для ингушского народа – ведь с его помощью можно оправдать любые политические несправедливости, прошлые и будущие. История знает немало примеров, когда тоталитарные, людоедские режимы опирались в оправдании себя на сухие теоретические штудии….И это уже не детский сад.

Обидно видеть и то, как ученый логопед вырывает из контекста и искажает мысли и наблюдения неординарных ингушей, таких как Марьям Яндиева, Нурдин Кодзоев, Аза Базоркина…Метод приписывания своего нуля к чьей-то единице не нов.  Впрочем, снявши голову, по волосам не плачут: если она замахнулась на дискредитацию целого народа, что ей отдельные личности?! 

Судя по тому, как начали насаждать и пропагандировать сей труд определенные структуры, заказ автором выполнен как надо? Заказчики довольны и купают в овациях скороспелого «кавказоведа», да еще  и «этнографа». 

Поэтому хочется обратиться ко всем честным людям, ко всем патриотам Ингушетии: не стесняйтесь наступать на горло своей наивности и доверчивости, не смущайтесь назвать черное черным, а белое – белым.  Прежде чем кого-то посадить в свой вагон, подумайте и отмерьте 100 раз!

Кавказ - не детский сад!:
Научный труд или оплаченная провокация? Несколько слов о труде Ольги Павловой «Ингушский этнос на современном этапе: черты социально-психологического портрета»
Параллели судьбы Перефразируя известную поговорку - скажи мне, кто хочет с тобой дружить, и я скажу, кто ты.