Брошены и забыты

Елена СЕВРЮКОВА

Много лет проводя на Кавказе, я всегда с особым чувством смотрела на здешних старцев и тихо радовалась про себя. Как здорово, думала я, что есть на Земле место, где старость – не синоним грусти. Где люди на склоне лет красивы, спокойны, умиротворены, окружены любовью и заботой, живут в достатке, ни в чем не нуждаясь, тихо радуясь каждому солнечному лучу, беззаботному смеху многочисленной человеческой мелюзги – продолжателей своего рода, делясь своей мудростью с молодыми… Но вот в последнее время, чем больше сталкиваюсь с конкретными судьбами конкретных людей, тем чаще ловлю себя на кощунственной мысли: а может, все вышеописанное - своего рода слащавый рекламный ролик, точно выверенный до последней высокохудожественной детали, и к сегодняшней действительности имеет весьма опосредованное отношение? Как и пресловутая верность слову, данного кавказцем?
…Он позвонил в самый разгар работы над проектом по Дикой дивизии. Мы встречались с потомками Георгиевских кавалеров в Ингушетии, базировались в Чечне, голова была занята впечатлениями от этих встреч, боязнью выбиться из временного графика, да и уставали жутко. Поэтому первая реакция была - извинившись, отказаться от встречи. Но человек звонил и звонил, выслушивал оправдания, кротко извинялся, а потом новыми деликатными звонками напоминал о себе. Стало понятно, что мы ему действительно очень нужны. Да и имя Мусы Гулиева, который посоветовал Мухарбеку обратиться к нам, подействовало как пароль - слишком глубоко уважение к этому человеку. В последний момент я снова, сославшись на неожиданно возникшую незапланированную встречу, попыталась отказаться. Он сказал, что будет ждать в сквере на площади Согласия. Сколько нужно. И он ждал. Несколько часов.

Я понимала, что услышу очередную историю о нарушении прав человека, о беззаконии. Так и произошло. Привыкнуть к этому невозможно, если у тебя есть сердце. Все, что он рассказал, вызвало целую гамму чувств: пронзительной жалости, стыда, бессилия, возмущения черной несправедливостью…. После встречи с ним поймала себя на том, что трясутся руки, хочется плакать. Я долго приходила в себя, сидя в машине. Обычно люди, которые обращаются за помощью к журналистам, готовы к борьбе, а он …. Сломлен и больше нуждался в нас не для борьбы, а для общения. И понимания.
Мухарбек Махмадшиевич Ахматов - заслуженный работник образования, отличник просвещения Республики Казахстан, учитель высшей категории, ветеран труда. Родился он в 1953 году в г. Тургай в Казахстане. Окончил в Астане филологический факультет местного университета. Работал по специальности, сделал хорошую карьеру – стал начальником управления образованием Акмолинской области, имел хорошее жилье, положение, достаток, семью, детей. То есть практически все, к чему может стремиться человек, что делает его уверенным в себе, в своем завтрашнем дне, спокойным и счастливым.
Но в 2000-м году, правительство при президенте Руслане Аушеве пригласило его в Ингушетию как высококвалифицированного специалиста.
В тот момент в системе образования России полным ходом шли инновационные процессы. Как грибы после дождя, начали возникать инновационные учебные заведения: лицеи, гимназии, экспериментальные площадки. И зачастую эти новшества не были подкреплены ни образовательными программами, ни новыми технологиями, ни пониманием, как правильно организовать учебный процесс. Преобразования в школах осуществлялось как дань моде, что порой скорее вредило качеству учебы, а не приносило пользу. Основной причиной перегибов и перекосов было отсутствие подготовленных кадров. Тогда люди, подобные Ахматову – опытные, креативные, блестяще образованные, да еще и с прекрасными управленческими навыками, были буквально на вес золота. Мухарбека приглашают в Ингушетию, на родину предков, предлагая должность директора отдела новых технологий в Министерстве образования.
Он принял приглашение. А как иначе, если родина зовет, родина в нем нуждается! Уехал, не оглянувшись, оставив все, что имел. Резкая перемена образа жизни совпала с личной трагедией: в том же 2000-м году умерла его жена. Поэтому в Ингушетию, помимо всех наработок, которых к тому времени было немало, авторских программ, опыта, желания работать и надежд на новую жизнь, привез с собой своих 3-х дочерей, осиротевших без мамы.
Дочери, дочери, взрослые дочери, выросли вы невзначай… Сейчас их немолодого уже и очень нездорового отца гложет неизбывное чувство вины перед ними. Увлеченно работающий учитель – это отец родной (или родная мама) для десятков и сотен школяров. Им он отдает свое время, знания, душевные силы. И невольно обделяет этим своих собственных кровиночек. По крайней мере, так Мухарбеку кажется сейчас: всегда любил своих дочек безмерно, но вот внимания и заботы недодавал. Пока папа «горел» на работе, отдавая все, что имел, девчонки поднимались, поддерживая друга, на съемных квартирах, по 4 года нося одно-единственное платьице. Мухарбек имел оклад 5 тыс.руб, 3,5 из которых отдавал за жилье. И никакой отдел опеки и попечительства, на учете которого были сестры, не счел нужным проникнуться такой семейной ситуацией и хоть как-то помочь!
Главная беда – это, конечно, жилье. Когда приглашали, заверяли, что вопрос решится в кратчайшее время, но…
Наверное, ему не хватило практичности, а вот доверчивости было в избытке. Обещали – значит, дадут. Ждал. А у нас ведь, чтоб выбить свое же законное, повоевать надо! Увы. Истинный интеллигент, он этого не умеет. Нахрапистость ему чужда. Работал и в министерстве, и в Институте повышения квалификации работников образования РИ. Очевидно, не без его усилий образование в республике развивалось, появлялись действительно блестящие гимназии, лицеи, рос уровень подготовки педагогических кадров.
Не росло только благосостояние семьи, не решался только ее квартирный вопрос.
Младшая дочь, Фатима, однажды не выдержала, решилась на нестандартный поступок: написала в газету письмо президенту. И газета напечатала обращение первокурсницы юрфака. Вот что там было написано: «Обещанного 7 лет ждем. Уважаемый Мурат Магометович!
Обращаюсь к Вам через газету, так как другого способа донести до Вас нашу боль у меня нет. 
Наша семья переехала в Ингушетию по приглашению правительства республики в 2000 году. Моего отца – Ахматова Мухарбека Магомедовича пригласили на работу в министерство образования как грамотного специалиста. Он работал в Казахстане, в Акмолинской области, в должности начальника управления образования 18 лет и мог бы работать дальше. Но мы оставили все – благоустроенное жилье, учебу, работу для того, чтобы быть полезными своему народу, восстанавливающему государственность. Моему отцу пообещали, что все бытовые условия семье будут созданы, но до сих пор эти обещания – лишь пустые слова.
За эти годы, скитаясь по частным квартирам, мы отдали за проживание более 270 тысяч рублей, что является большей частью нашего более чем скромного бюджета. Для того, чтобы где-то жить, мы были вынуждены распродавать собственно имущество. В нашей республике много людей, которые имеют избыток жилья – дома, квартиры, в которых никто не живет. А есть и такие , у которых нет ни одного квадратного метра. Сейчас я учусь на первом курсе юридического факультета ИнГУ и лишена возможности даже на собственное место для занятий – ведь мы все время вынуждены переезжать с места на место.
Может быть, Вы сможете помочь нашей семье в выделении жилья?
Так как иным способом донести до Вас проблему моей многострадальной семьи у меня нет, вынуждена обратиться к Вам через газету. Надеюсь, что Вам станет известно о нашей проблеме, ведь газету может читать каждый, даже президент. С уважением, Ахматова Фатима, г.Назрань».
Реакция на заметку, конечно же, была, но совсем не та, на которую надеялась юная искательница справедливости. А у ее отца случился инсульт. С 2007 года он – инвалид второй группы.
Прошла еще семилетка. Что изменилось?
Ничего. Кроме того, что одна из дочек вышла замуж и, родив двух девочек, с ними и мужем арендуют квартиру. Две другие по-прежнему живут с отцом в чужом углу, на съемной квартире в старом-старом доме. Настолько ветхом, что во время дождя с потолка капает. Капает и из старых труб. И больше всего его мучит мысль: а что же будет с ними, если он, не дай Бог, уйдет, что он оставит своим девочкам?
Почему-то вспомнилось: недавно прошла информация о награждении Жириновского орденом Ингушетии «За заслуги». Это было воспринято вайнахской общественностью как оскорбление после высказываний Вольфовича о необходимости ограничить рождаемость в кавказких республиках, обнести их колючей проволокой. Последовали оправдания ингушского официоза, среди которых - что де сын юриста представлен к награде был еще М.Зязиковым, а нынешнее руководство выполнило долг.
А почему бы в таком случае не взять на себя долг и первого президента – Аушева в отношении детей-сирот Ахматовых? Не более по-человечески это было бы? Особенно при той любви к пиару, которой славится Евкуров? Выделить хотя бы однокомнатную квартирку заслуженному педагогу и его дочерям – вот это был бы пиар! Или хотя бы субсидию на строительство дать, стройматериалами обеспечить. Ей-Богу, случись такое, сама бы в пиаре поучаствовала, с изумлением, но оповестила бы общественность, что ЮБЕ способен на добрый и справедливый поступок!
Мечты, мечты… В реальности перед глазами письмо, датированное 2009 годом ( видимо, был последний всплеск надежды и Мухарбек ходил по инстанциям) из администрации г. Назрань:
«Президенту РИ Юнус-Беку Евкурову
Уважаемый Юнус-Бек Баматгиреевич!
Во исполнение вашей резолюции администрацией изучена ситуация по существу обращения Ахматова Мухарбека Магометовича.
Заявитель собственного жилья не имеет, прописан у родственников, реально проживает на арендуемой квартире, в настоящее время не трудоустроен.
Последнее место работы – Институт повышения квалификации работников образования РИ. Действительно является инвалидом 2 группы. ( справка серии МСЭ – 2007№..), Воспитывает 3-х дочерей, мать которых умерла в 2000 году (св-во о смерти:…)
Неоднократно (судя по представленным документам) обращался в различные инстанции с просьбой о выделении жилья.
Решить проблему Ахматова не представляется возможным в связи с отсутствием в городе жилищного фонда.
Документы для постановки на учет с целью получения жилья в перспективе, заявитель не подавал»,
Тут я представила, как на этом месте чиновники закричали «ура» и потерли лапки. Формальная причина для отказа нашлась! А что, неоднократные обращения многодетного отца это не основание поставить на учет?
Последние данные из письма правительства РИ Азмату Арчакову, 13 лет живущему с 6 детьми, в том числе и ребенком-инвалидом, на складе: .."нуждающихся в жилье, состоящих на учете – 33 тыс.чел., из них 13 344 из числа инвалидов и льготников, более 10 тыс. молодых семей".
Тогда кто мне объяснит, почему для всех этих нуждающихся не строят дома? А строят какие-то помпезные амфитеатры, ни разу нерентабельные мелькомбинаты, лыжные курорты на бесснежных трассах, ставят каменных лошадей на аллее славы и прочую никому не нужную показуху?
Раньше я считала РИ самой цивилизованной республикой, судя по отношению к старикам, детям и нуждающимся. А теперь, наблюдая за Азматом Арчаковым, за Мухарбеком Ахматовым, сомневаюсь в этом. Сильно. А мои руки жжет, как горячий уголь, талончик, который получил Мухарбек, когда записался на встречу в Общественной приемной Президента РИ по г. Назрань. Дата записи- 04.02.2009 года. Мухарбек до сих пор ждет, что его пригласят. Ждет. Но надеется ли?